Иван Сабило - Пробуждение

Повторяли снова и снова. Шульгину казалось, что он танцует все лучше и лучше. Но если ребята танцевали с улыбкой, то его лицо было таким, словно он тащил на себе дубовый шкаф. Он никого не замечал, не подчинялся звукам музыки; вспотел, раскраснелся и в том месте, где нужно было идти на «ручеек», споткнулся о собственную ногу и наконец-таки растянулся на полу.

Тут уже было невозможно выдержать. Ребята захохотали. На их лицах было столько восторга, что даже Евгения Викентьевна отошла к пианисту, чтобы Шульгин не заметил ее улыбки.

Шульгин быстро поднялся и по привычке, будто упал на школьном дворе, стал отряхивать брюки. Делал он это с ожесточением, чтобы скрыть неловкость. Танцоры прямо за животы схватились — так было смешно.

Шульгин поправил рубаху, которая почему-то вылезла из-под ремня, и посмотрел на ребят. Когда они перестали смеяться, тихо и серьезно сказал:

— С ритма сбился…

Наморщил лоб, махнул рукой и направился обратно к стене. Тут же вернулся, дошел до середины зала и стал искать выход. Не нашел, а потому остановился у окна.

— Повторяем танец, — властно сказала Евгения Викентьевна и пошла за Шульгиным. Взяла за руку, повернула к залу. — Вставай, пожалуйста, к Наташе… Почему ты бросил партнершу? Это не по-товарищески.

Шульгин хотел отказаться, но лицо женщины было таким дружелюбным, а улыбка — такой приветливой и доброй, что он не осмелился. Поднял голову, будто молодой верблюд, и зашагал к своей одинокой маленькой Наташе.

Репетиция продолжалась.

— Больше артистизма, Сережа! А ну-ка улыбнись! Что это ты, как самодержавный правитель?.. Веселее, свободнее… Так, прекрасно — пошли на «ручеек». Не спотыкайся, выше руки! Дайте пройти Сереже… Молодцы, все славно! — восторженно руководила Евгения Викентьевна и тут же сама показывала, как нужно танцевать.

У Шульгина не получалось. Теперь он просто ходил рядом с Наташей, держась за ее руку…

Когда репетиция подошла к концу, ребята подбежали к пианисту. Стали упрашивать, чтобы он сыграл какой-нибудь танец. Пианист наклонил голову и громко объявил:

— Танцуем па-де-грас!

Шульгин вернулся к стулу у входа и повалился на него — так устал. Некоторое время разглядывал танцующих Витковскую и Головко. Он завидовал умению и проворству этой пары.

Танцевали не все. Высокий желтоволосый парень и такая же высокая девушка стояли у окна и веселили друг друга рассказами. Оба прыскали от смеха, а парень держал ее за руку.

Наташа стояла рядом с пианистом. Сложила руки на груди и выставила вперед ногу — следила за танцующими. Иногда поглядывала на Шульгина и улыбалась. Ей тоже хотелось танцевать, и, поняв это, Шульгин почувствовал, как дрогнуло в нем что-то, защемило, — ведь он не мог прийти ей на помощь.

Евгения Викентьевна ушла и вскоре вернулась. Она принесла маленький красный цветок на длинной ножке. Это была гвоздика, только что распустившаяся, похожая на крохотный бантик. Все перестали танцевать и образовали полукруг. Евгения Викентьевна посмотрела на Шульгина и торжественно произнесла:

— Сегодня, друзья, у нас появился новый танцор. Надеюсь, вы не будете возражать, если я этот цветок подарю Сереже в знак внимания к его артистическим способностям. Мы рады, что он к нам пришел. Пожелаем ему успеха в этом трудном, но прекрасном деле.

Она пошла к Шульгину. И держала этот маленький цветок, будто огромный букет. В ее походке было столько изящества и строгости, что наш герой, превозмогая усталость, быстро встал. Не зная, что делать с руками, убрал их за спину.

Пианист ударил туш. И все ребята захлопали в ладоши. Они были рады, что получилось торжественно и весело. Только один человек — Обносов — не радовался вместе с другими. Он сутулился и кусал губы, решая для себя какую-то задачу…

— Кстати, пока Сережа танцевал с вами литовский танец, — сказала Евгения Викентьевна, — мне пришла в голову идея поставить еще один, шуточный, под названием «В ансамбле — новенький»! Партию новенького, надеюсь, исполнит Сережа.

— Народ помрет, — буркнул Обносов.

— Да, это будет веселый танец, — сказала Евгения Викентьевна.

— Спасибо, — сказал Шульгин, забирая цветок. Он тут же засунул его в карман и посмотрел на Витковскую. А та покачала головой — дескать, кто же так поступает?

Шульгин понял, осторожно вытащил гвоздику и направился к Витковской. Широченными шагами он приближался к ней, но цветок держал так же бережно, как только что Евгения Викентьевна.