Юлия Кузнецова - Первая работа. Возвращение

– Я пробовала разное, – стараясь не обращать на них внимания, продолжала я. – Ничего не действует. То есть действует, но чуть-чуть. А проблема гораздо больше. И глубже.

– Я-то вам чем помогу? – скрестила руки на груди Роза Васильевна.

– Помогите уговорить Ирэну.

– У-у-у, милая моя, —

совсем по-мальчишечьи присвистнула Роза Васильевна. – Не моё дело. Ирэна у нас большой начальник. А я кто? Убиралка, подавалка, обслуживающий персонал.

Я почувствовала отчаяние. Ветер задул огонёк зажигалки, а ледяная глыба не растаяла даже на сантиметр.

– Да лучше б она совсем оторвалась! – в сердцах выпалил Дон Кихот.

Послушный Санчо схватил пухлыми руками дверцу и дёрнул на себя. Послышался скрежет, и дверца оказалась у него в руках.

– Ты чего наделал, балбес?! – ошарашенно воскликнул Дон Кихот.

– Ну вы же сами сказали…

– Во дают! – восхищённо сказала Роза Васильевна, наблюдая за ними. – Как в кино.

Я так резко схватила её за руки, что она даже вздрогнула.

– Роза Васильевна! – вскрикнула я. – «Кольцо любви»! Помните, вы с Данкой смотрели в том году? Данка ещё сказала, что у главной героини будет ребёнок.

– У Глафиры, – со значением произнесла Роза Васильевна, отнимая руки. – Пора бы уже разбираться в таких вещах, Марьниколаевна. Даночкин любимый сериал всё-таки!

– Да, я знаю, – нетерпеливо сказала я. – Так вот, она не помнит! Что Глафира ребёнка родила.

Роза Васильевна окаменела.

– Как не помнит? – прошептала она, доставая из кармана платок и вытирая лоб. – Это важное! Глафира-то потом из дома сбежала. Дана важное всегда помнит!

– Сами проверьте завтра. Правда не помнит. Мы с ней недавно говорили. У меня ж брат родился…

– Поздравляю, – машинально сказала Роза Васильевна.

– Спасибо, спасибо. И Данка расспрашивала. Мол, был ли у моей мамы живот большой. Я говорю, конечно, был. Помнишь, говорю, как в вашем сериале про кольцо? Героиня ребёнка ждала. А она – нет, не помню.

Роза Васильевна отвела взгляд. А я так и замерла, мысленно сжимая в окоченевших ладонях зажигалку и умоляя ветер не дуть так сильно.

– Ладно, – ворчливо сказала она наконец. – Что Ирэне-то сказать надо?

– Спасибо…

– За что ей спасибо?!

– Нет… Это… вам…

– Ну что вы, Марьниколавна, не ревите! Чего вы в слёзы-то?

– Да дерево жалко… У вас там… возле квартиры… почти засохло.

Кому: Марине Волковой

Тема: Спасибо!

Марина, привет!

Спасибо за приглашение в блог. Прости, у меня нет там аккаунта. Память телефона забита под завязку. Инстаграм уже не влезет.

Но я нашла твой блог через поисковик. Выглядит отлично! И у тебя столько подписчиков. Значит, твои советы нужны людям. Кстати, пользуясь случаем, хочу спросить: почему некоторым не идут шапки?

Обнимаю,

Маша

Всю ночь мне снились чайная колбаса и чай со вкусом кофе. «Без работы», – было написано на колбасе. «Без работы», – в эти два слова складывались чаинки на дне кружки.

Утром я чуть не заснула над тарелкой с кашей. Меня разбудила мамина прохладная ладонь, которую она положила мне на лоб.

– Ага. Вот ты и заболела. У тебя жар! – изрекла мама и тут же достала из кармана марлевую повязку и надела на меня.

Я даже не стала отбрыкиваться. Вернулась в комнату и легла на кровать. Только я не заболела. Я потеряла работу. А вместе с ней – кусочек себя.

Когда я открыла глаза, всё вокруг меня было мутным. По истории мы проходили, что в крестьянских домах вместо окон использовались рыбья кожа или бычий пузырь. Сквозь них еле проникал солнечный свет и, конечно, не было ничего видно. А мне сейчас было видно, только мутно. Наверное, это больше походило на слюдяное окошко, которое ставили себе богатые люди.

Мама, тоже в повязке, принесла мне бульон в чашке, а когда я его выпила, то она, снова потрогав мой лоб, сняла повязку и пробормотала:

– Да у тебя переутомление! Ночами не спишь! Маша! Так нельзя! Надо что-то бросить… Может, испанский?

– Я уже бросила, – прошептала я и снова отвернулась к стенке.

В тот день мне много кто звонил, что-то спрашивал, что-то рассказывал.

Бабушка жаловалась на Катю. Катя купила билет и собирается ехать к Финли на Гусиных весенних каникулах. Звонила Беатрис, спрашивала, поеду ли я в Барселону в этом году: она как раз собирала группу.

Было трудно сосредоточиться на разговорах. В голове кипело какое-то бессмысленное варево, и его бульканье мешало расслышать всё, что говорят.