Виктор Голявкин - Удивительные дети

— Твои выходки ни с чем не сравнимы, — говорит вожатый, — никто нам права не давал брать с собой посторонних.

— Какой же он посторонний, — говорит Санька, — если он наш сосед.

— Сосед — это ещё не значит, что не посторонний, — говорит вожатый.

— Соседи должны быть друзьями, — говорит Санька.

— Ты всё-таки, может быть, найдёшь обратно дорогу, мальчик? — спрашивает вожатый.

— Да как же я её найду? — говорю. — Вы что!

— Неужели не найдёшь?

Я с радостью говорю:

— Ни за что не найду, честное пионерское!

После бутербродов мне как-то легче на душе стало.

— А ты, Саня, будешь держать ответ перед начальником лагеря, — говорит вожатый.

Ребята кричат:

— Пусть, пусть идёт! Тем более он наш сосед!

Вожатый вздохнул и говорит:

— Иди сюда.

— А вы меня не ударите? — спрашиваю.

— Да ты с ума сошёл! — говорит вожатый. — Откуда у тебя такие представления о воспитателях! Не хватает мне ещё с тобой драться! Этого мне ещё не хватает! Кого вы из меня хотите сделать?

Ребята говорят:

— Ты не бойся, он никогда никого не бьёт.

Тогда я к нему подошёл.

— Будешь вести себя образцово? — спрашивает.

Санька говорит:

— Если хотите, я за него поручиться могу.

— Кому надо твоё поручительство, — говорит вожатый, — когда ты сам за себя поручиться не можешь.

Вожатый взял меня за плечи и так, стоя предо мной и глядя мне в глаза, сказал:

— Коллектив — это большая сила. Что значишь ты без коллектива? Без друзей? Вне общества? Ты ноль! Да, да.

И я понимаю тебя. Хотя я не имею права брать тебя с собой, но мы всё-таки тебя возьмём, тем более тебя уже обратно не пошлёшь. Но ты, дорогой, от нас не отставай и, пожалуйста, не теряйся, я тебя очень прошу, потому что с этой минуты я несу за тебя полную ответственность, представь себе…

Он улыбался, когда всё это говорил, и таким хорошим человеком мне показался — дальше ехать некуда!

— Теперь-то уж я не потеряюсь, — сказал я.

— Это будет очень благородно с твоей стороны.

— И с вашей стороны благородно, что вы меня с собой берёте, — сказал я.

— Вперёд, — сказал вожатый, — а то мы так до речки ещё не скоро доберёмся.

Все стали надевать рюкзаки и отправились дальше.

Санька со мной рядом шёл и про вожатого рассказывал:

— Его однажды ребята подвели. Он с нами договорился, что мы будем спать на тихом часе, а он в соседний лагерь сходит по делу. Мы ему обещали, что будем спать, и он может спокойно уходить. А когда он ушёл, мы говорим: «Айда на озеро, ребята, искупнёмся и обратно, пока Виктора Александровича нет». Мы с кроватей повскакали и на озеро со всех ног. Вода ещё холодная была, но мы всё равно разделись и купнулись. Тут нас начальник лагеря и поймал. После этого Виктор Александрович нам всё время говорит, что мы из него простофилю хотим сделать, а мы, ты же сам понимаешь, никакого простофилю из него делать не собирались…

Мы хотели быстро возвратиться, откуда мы знали, что нас начальник лагеря поймает… Так что ты на него не особенно-то обижайся…

— Да я и не обижаюсь… Вот только нечестно вы с ним поступили…

— А я говорю — честно, что ли? Факт, нечестно…

— Зачем же вы так поступили?

— Да мы же нечаянно поступили, вот чудак! Откуда мы знали, что нас начальник лагеря поймает…

— Но вы же знали, что нечестно поступаете?

— Вот пристал! — сказал Санька. — Откуда мы знали, ничего мы не знали!

— Как же не знали?

— Не знали, и всё!

Хороший у него был характер, весёлый такой, он так и не мог понять, что всё-таки он нечестно поступил. Он к этому так просто относился, как будто ничего и не было. Удиви тельный у него всё-таки характер! Я бы сказал: нет, ребята, не надо, что вы, зачем и всякое такое. А ему, наверное, даже и в голову не пришло, когда он отправился купаться на это озеро. Он ведь не один пошёл купаться, вот что странно…

— Не растягивайтесь! Подтягивайтесь! — кричал во жатый.

Мы с Санькой немного отстали и побежали догонять.

— Мы на тихом часе вообще всегда духаримся , — рас сказывал Санька на бегу, — веселимся, подушками кидаемся, а Виктор Александрович из-за этого себе нервы треплет, а по-моему, не стоит, подумаешь там, подушками лупим друг друга — и всё. Ужасно ведь весело, правда?

Я согласился с Санькой, что действительно это весело.

Наш поход Санька потом описал в дневнике замечательно:

«Привал у нас был через полтора километра. Это был первый привал. Мы все хором спели нашу любимую песню „Ок, ок, ок!“ Мы с таким удовольствием её спели, что решили ещё спеть десять раз. После этого мы прошли ещё километр, сели на привал и стали есть бутерброды. В это время оказалось, что нас преследует Валька-дачник, которому я сказал, чтобы он нас преследовал. Он к нам присоединился, и дальше мы уже отправились в гораздо большем количестве. К следующему привалу мы подходили со следующими вопросами: