Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Последние бомбы были сброшены на город в ночь на 5 сентября. После этого полеты пришлось прекратить. Немцы часто бомбили островной аэродром, до предела осложнилась доставка бомб и горючего — неделей раньше наши войска оставили Таллин.

Плакат В. Корецкого .

Сроки взятия Ленинграда, определенные «Барбароссой», прошли. А это, в свою очередь, осложняло наступление на Москву. И враг предпринимал все меры, чтобы ворваться в город Ленина.

Для нас было важно в то время сковать вражеские войска на других участках фронта, чтобы противник не мог перебросить оттуда подкрепления к Ленинграду. И тут мы должны вспомнить храбрость защитников Таллина. Шесть пехотных дивизий — основные силы вражеской 18-й армии — приковал к себе Таллин в самое опасное для Ленинграда время, в августе 41-го. Город был окружен и сражался в окружении 20 дней. Не так, конечно, много. Но если учесть, что всю войну немцы намеревались закончить за 45–60 дней, то эти два десятка — срок внушительный.

К концу месяца силы защитников Таллина истощились. Осложнилась обстановка и под Ленинградом. Для непосредственной обороны Ленинграду нужны были все силы флота. В этих условиях Ставка Верховного Главнокомандования отдала приказ об эвакуации защитников Таллина и переходе флота в Кронштадт — на помощь Ленинграду.

Таллин был не только столицей Эстонии, но и главной базой КБФ. Почти все корабли Балтийского флота находились здесь. Теперь им предстояло, взяв на борт защитников города, прорываться в Кронштадт.

Переход флота из Таллина в Кронштадт был делом очень и очень трудным. С северного берега залива, из финских шхер, неприятель грозил нашим кораблям атаками торпедных катеров и подводных лодок.

Эскадренный миноносец «Гневный». В боевых действиях в годы войны участвовало 60 советских эсминцев и 6 лидеров. (вид сбоку и сверху).

С южного, который захватили гитлеровцы, — артиллерийским обстрелом. Середину же залива немцы загородили минами, они поставили их больше 3 тысяч. С воздуха ожидались удары фашистской авиации. А наши истребители могли прикрыть корабли лишь восточнее острова Гогланд: береговые аэродромы враг захватил; с аэродромов, расположенных близ Ленинграда, летать очень далеко — не хватало бензина на обратную дорогу. Вот какие сложнейшие обстоятельства нужно было преодолеть Краснознаменному Балтийскому флоту. Фашисты считали, что наш флот в ловушке, что они теперь уничтожат его.

В ряду разнородных задач флота особо сложным считается высадка десантов, но не менее трудной является эвакуация войск с побережья. Войска приходится принимать на корабли и суда, когда враг наседает превосходящими силами. Однако эту трудную задачу решить удалось. Во второй половине дня 27 августа защитники Таллина одновременно по всему периметру обороны контратаковали противника. Солдаты и матросы понимали, что от этой последней контратаки зависит многое. Они бились храбро, яростно, так что отбросили неприятеля на несколько километров. Береговые батареи, корабли — крейсер «Киров», лидеры «Ленинград» и «Минск», восемь эсминцев — повели непрерывную стрельбу по отогнанным фашистам. Под грохот мощных орудий, под покровом наступившей ночи войска выходили к причалам в разных бухтах и грузились на транспорты. Более 20 тысяч человек перешли с берега на суда. Когда отходили последние части, до конца державшие оборону, морская артиллерия поставила между ними и немцами огневую завесу. Немцы не отважились войти в порт вслед за отступавшими. Правда, неприятель обстреливал порт и корабли из орудий и минометов, но, к счастью, от этого обстрела потерь почти не было.

После завершения посадки специальные команды занялись уничтожением военного имущества, которое невозможно было взять с собой. Взорвали орудия, башни и погреба береговых батарей, склады, автомашины. Чтобы фашисты подольше не воспользовались гаванями, в них затопили старые суда, паровозы и вагоны. В каботажную гавань закрыл собой вход поврежденный бомбой минный заградитель «Амур», тот, что вместе с «Авророй» был на Неве при штурме Зимнего дворца.

Жалко топить паровоз. Еще горше топить корабль, чья история известна всему флоту. Адмирал Ю. А. Пантелеев, который в те дни был начальником штаба КБФ, вспоминает: «В сумерках у морских ворот гавани, дергаясь на швартовых, громадой высится старый русский боевой корабль, минный заградитель „Амур“. Ни огонька на нем. На палубе не видно команды, на мачтах не развеваются флаги, а из двух высоких труб не вьется дымок. Ветеран Балтийского флота, на чьих минах в первую мировую войну погиб не один вражеский корабль, уже больше не покинет гавань. Он должен выполнить последний свой долг перед Родиной: после нашего ухода затонуть в воротах гавани, с тем чтобы надолго запереть их для врага».