Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

25 июня был убит генерал Дедаев. Число погибших и раненых росло. Боеприпасы подходили к концу. А фронт уже откатился от Либавы; советские войска готовились к обороне на реке Даугава.

Вечером 26 июня гарнизону Либавы был дан приказ отступить к Риге.

Сдерживая врага, войска стали готовиться к выходу из окружения. Утром 27 июня раненые были погружены на автомашины и на судно «Виениба». Береговые батареи, перед тем как быть взорванными, выпустили по неприятелю последние снаряды. Прорывались герои одновременно на двух направлениях — по приморской дороге на север и в направлении на Айзпуте, на восток. На северном направлении сразу наметилась удача. Но когда машины с ранеными вытянулись в колонну, налетели вражеские штурмовики. Отходившим нечем было защищаться от самолетов, и те методично сбрасывали бомбы и вели стрельбу из пулеметов. Трагично сложилась и судьба прорывавшихся в восточном направлении. Поначалу немцы не оказывали большого сопротивления. Оказалось, заманивали в огневой мешок. С близкого расстояния фашисты открыли губительный огонь из пулеметов, из минометов. Прямой наводкой били орудия…

Из окружения удалось выйти лишь нескольким отрядам моряков, которыми командовал полковой комиссар П. Поручиков, и отряду курсантов и пограничников, которых возглавлял капитан В. Орлов.

Пароход «Виениба» шел в море под флагом Красного Креста — в сопровождении торпедных катеров. Катера защитили бы его от кораблей противника, но напали на пароход не корабли, а самолеты. Бомбили, стреляли в беззащитное госпитальное судно. И потопили. Добраться до берега удалось лишь 15 морякам. Гитлеровцы с бреющего полета расстреливали людей в воде.

В самом городе, в разных его концах, после того как вошли в Либаву фашисты, еще несколько дней шла стрельба. Моряки, солдаты, латышские коммунисты и комсомольцы, укрывшиеся на чердаках, в подвалах, продолжали героическое сопротивление.

Всего шесть дней держалась Либава. Как мало это… И вместе с тем как много! Вспомни, читатель, о Ленинграде. О значении этого города в войне. Фашистам нужно было взять его в конце июля, через 33 дня после начала военных действий. Либава, задержав левый фланг гитлеровских войск на шесть дней, отняла их у «Барбароссы». И не просто шесть дней отняла, а одну шестую времени, отведенного на захват Ленинграда.

В начале войны самолетам КБФ больше пришлось действовать не в морских боях, а в боях на суше. Летчики флота бомбили танки, мотопехоту, аэродромы, воевали с немецкими самолетами, прикрывали с воздуха своих наземных товарищей.

А с каким мужеством прикрывали! Израсходовав боеприпасы, 16 июля таранил фашиста старший лейтенант Н. Митин, 18 июля — лейтенант В. Михалев, 19 июля — старший лейтенант М. Багрянцев, 22 июля — старший лейтенант Д. Зосимов, 24 июля — старший лейтенант И. Мартыщенко… Задумайся над рядом этих чисел, читатель. Представь лейтенантов, у которых оставалось единственное оружие — винт самолета. Представь их лица за прозрачным колпаком истребителя. Представь их глаза, их гневный взгляд.

Первым в истории авиации таранил бомбардировщиком истребитель младший лейтенант П. Игашев. Сбив фашиста, экипаж ДБ-3 проутюжил своим горящим самолетом колонну вражеских войск на дороге…

Бомбардировщик Пе-8. Заводы изготовили 79 таких самолетов .

Экипаж бомбардировщика Героя Советского Союза Алексеева в ночь на 13 ноября 1941 г. бомбил Кенигсберг .

Истинную храбрость, великолепное умение летать показали пилоты двух эскадрилий 1-го минно-торпедного полка, которым командовал полковник Е. Н. Преображенский. Они бомбили Берлин. Первые бомбы сбросили в ночь на 8 августа.

Какими чувствами жила Германия в канун той ночи? «Доблестная» армия фюрера взяла Псков, бушует Смоленское сражение; между Киевом и Кременчугом танки изготовились форсировать Днепр; в осаде Одесса. Как же не радоваться! Один за другим перед германцем падают сраженные города. «Хайль Гитлер!» Так ликовали одни. К сожалению, их было большинство — охваченных диким восторгом убийства и разрушения. Другие рассуждали: «Творится страшное дело. Но нет силы, которая приостановила бы его. А раз так, то и мы вместе со всеми». Третьим было горько чувствовать себя немцами. Коммунисты, антифашисты, они не теряли надежды вернуть своему народу доброе имя, но надежда эта по мере продвижения гитлеровских войск на восток все уменьшалась.