Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Ты спросишь, почему не подобрали раненого? «Война была…» — вот ответ на такой вопрос. Юрий Смирнов в танковый десант вызвался добровольцем. Разве он согласился бы ценой своего возможного спасения обречь на гибель и своих товарищей — десантников и танкистов вместе с танком?

«Письмо маме». Фрагмент картины Н. Бута .

Февраль 1944 г. Обложка журнала «Огонек», посвященного окончательному освобождению Ленинграда от блокады. Рисунок Бор. Ефимова и п лакат В. Иванова .

Плакат В. Дени .

Хорошо идет на запад 3-й Белорусский фронт. Проходит в сутки по 20–25 километров. И 1-й Белорусский движется на запад с такой же скоростью. Преодолены реки Друть, Березина, Птичь, Свислочь, Случь… Войска — с танками, с артиллерией — прошли такие места, где лесной зверь и тот тонул в болотах и топях.

Константин Константинович Рокоссовский вспоминал впоследствии: «Войска 65-й и 28-й армий, наносившие второй удар, тоже имели перед собой лесистую, заболоченную местность, которую пересекали притоки р. Припять. (Первый удар, севернее Бобруйска, наносили 3-я и 48-я армии).

Нелегкое дело предстояло нашим солдатам и офицерам — пройти эти гиблые места, пройти с боями, пройти стремительно.

Люди готовили себя к этому подвигу. Пехотинцы невдалеке от переднего края учились плавать, преодолевать болота и речки на подручных средствах, ориентироваться в лесу. Было изготовлено множество „мокроступов“ — болотных лыж, волокуш для пулеметов, минометов и легкой артиллерии, построены лодки и плоты. У танкистов — своя тренировка. Помнится, как-то генерал Батов показал мне „танкодром“ на болоте в армейском тылу. Часа полтора мы наблюдали, как машина за машиной лезли в топь и преодолевали ее. Вместе с саперами танкисты снабдили каждый танк фашинами, бревнами и специальными треугольниками для прохода через широкие рвы…

Особое внимание уделялось разведке — и воздушной, и войсковой всех видов, и радиоразведке. Летчики 16-й воздушной армии произвели полную аэрофотосъемку укреплений противника на бобруйском направлении, карты с полученными данными были немедленно разосланы войскам. Только в армиях правого крыла произвели четыреста поисков, и наши мастера-разведчики притащили больше восьмидесяти „языков“ и важные документы…

От штабов всех степеней мы требовали постоянного контроля с земли и с воздуха за тщательной маскировкой всего, что делалось в войсках фронта. Гитлеровцы могли увидеть только то, что мы хотели им показать. Части сосредоточивались и перегруппировывались ночью, а днем от фронта в тыл шли железнодорожные эшелоны с макетами танков и орудий. Во многих местах наводились ложные переправы, прокладывались для видимости дороги. На второстепенных рубежах сосредоточивалось много орудий, они производили несколько огневых налетов, а затем их увозили в тыл, оставляя на ложных огневых позициях макеты».

Трудно представить, сколько сил ушло на подготовку операции. Реки солдатского пота пролились в те жаркие июньские дни. Но пот не кровь. Тысячи солдатских жизней сберегла предварительная усердная работа.

Армии 1-го Белорусского фронта начали наступление 24 июня, днем позже, чем остальные фронты. В ночь накануне авиация дальнего действия пробомбила оборону немцев полутонными бомбами. На рассвете загрохотала мощная артиллерийская подготовка. И все же двинувшаяся в атаку пехота встретила стойкое сопротивление врага. Днем на помощь пехоте, несмотря на плохую погоду, прилетели штурмовики и бомбардировщики. На левом участке, где дела шли успешнее, вошел в сражение 1-й гвардейский танковый корпус. Затем и на правом участке начали действовать танки — 9-й танковый корпус. Танкисты этого соединения хорошо взаимодействовали с авиацией. Бомбардировщики и штурмовики создали огневой вал, который перемещался с переднего края вражеской обороны в ее глубину. Близко за разрывами бомб шли танки. А когда на передовые части корпуса налетели вражеские бомбардировщики, в бой с ними вступили наши истребители. Ни один наш танк не погиб под тем налетом.