Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Сколько слез пролилось в тот час на пыльные комбинезоны танкистов…

В районе Орши, недалеко от деревни Шалашино, в штабном блиндаже фашистской 78-й штурмовой пехотной дивизии нашли распятого на стене красноармейца: гвозди вбиты в лоб, в ладони разведенных рук, в ступни ног. Лицо обезображено ударами холодного оружия, грудь исколота ножом. Это был комсомолец гвардии младший сержант Юрий Васильевич Смирнов из 1-й роты 1-го батальона 77-го стрелкового полка 26-й гвардейской дивизии. Наши танки с десантом автоматчиков на броне проходили недалеко от деревни и попали под обстрел. Тяжело раненный Смирнов упал с танка. Фашисты схватили его. На допросе пытали — кололи грудь и лицо ножом. Боец молчал. Тогда и умертвили героя такой смертью. Подробности гибели гвардейца видны из протокола допроса пленного офицера штурмовой дивизии:

«Наша дивизия занимала оборону южнее Орши, западнее селения Шалашино.

Перед полуночью стало известно о прорвавшейся группе советских танков. Было выслано несколько групп автоматчиков с приказом взять пленного. Через некоторое время в штабной блиндаж доставили десантника. Он был ранен.

Вопрос : этим десантником был гв. мл. сержант Юрий Смирнов?

Ответ : Да, его фамилия была Смирнов.

Вопрос : Сколько времени продолжался допрос?

Ответ : До утра… До того времени, когда танковый десант перерезал шоссе Орша — Минск и командир 256-й пехотной дивизии барон Вьюстенгаген убит, его дивизия разбита, а остатки сдались в плен.

Вопрос : Что вы узнали из допроса?

Ответ : Ничего. Русский солдат ничего не сказал. Мы возлагали на допрос большие надежды. Если бы узнали, куда идут танки и сколько их, мы бы организовали отпор. Мы бы спасли важную стратегическую магистраль Орша — Минск, и кто знает, как повернулась бы Оршанская операция. Во всяком случае, я не был бы военнопленным.

Вопрос : Что стало с Юрием Смирновым?

Ответ : Во время допроса он умер.

Вопрос : Какими методами пользовались вы при допросе?

Ответ : Я отказываюсь отвечать на этот вопрос».

Гвардейцы генерала Галицкого разгромили 78-ю штурмовую дивизию к концу того же дня, когда умер под пытками Юрий Смирнов, — 25 июня. Несколько позже был взят в плен ее бежавший командир генерал Траут. В этой книге я несколько раз цитировал немецкого генерала Курта Типпельскирха. После войны он занялся мемуарами и анализом своих поражений, а в дни Белорусской битвы командовал 4-й армией, в которой была эта самая штурмовая дивизия.

На войне существовал обычай писать письма родным погибшего товарища. Бойцы 77-го полка послали письмо матери Юры — Марии Федоровне (отец Василий Аверьянович погиб под Сталинградом в 1942 году). Ответное письмо всегда останется письмом свежим и никогда не будет просто музейным документом — столько в нем материнского горя! Прочти его, читатель. Оно адресовано и тебе, человеку мирной жизни.

«Здравствуйте, родные мои сыночки, воины Красной Армии!

Милые мои, если бы вы знали, как облегчили мне материнское горе своим участием и письмами. Как я узнала, что наделали эти изверги над моим Юрой, места себе найти не могла, ночи не спала, хлеба не смела взять в руки. И на это ли я растила и холила сына? Как подумаю о его смертных мучениях, заплачу, и вспоминается мне Юра маленький, трех годов, здоровый, веселый. Хочется его понянчить, погладить по головке и помыть ручки и ножки. И снова я читаю в ваших письмах страшные слова: „распят на кресте“. Господи! В ноги, в руки, в голову моего мальчика вколотили немцы гвозди. Милые мои, прошу, отомстите немцам за Юру, за его страдания и страшную боль, за мое неутешное горе.

Все вы просите меня написать про Юру, как он жил, рос, какой был. Я даже затрудняюсь, что вам ответить. Жил он обыкновенно, ничем не выделялся. Любил лес, речку, лошадей, дружился с ребятами. Учился неважно, хотя я его и ругала за это. Был очень упрямым и настойчивым. Уж если что задумает, то обязательно сделает, своего добьется. Меня и сестер, Люсю и Тосю, очень любил. Бывало, набалует или обидит, то обязательно вечером попросит прощения. Хоть и трудно ему это было при упрямом характере. Работать Юра любил. Все умел в хозяйстве делать. Всегда нам помогал. В армию пошел с охотой. Оттуда часто писал письма. Заботился о нашем здоровье и благополучии.

О гибели его сами знаете, и писать мне об этом очень трудно. Единственное утешение, что сын мой прожил короткой, но хорошей жизнью. Сумел молчать под пытками, не продал Родину. Этим я горжусь, и это поддерживает меня в горе. Пишите мне, ведь ваши письма — единственная моя радость и отрада. Желаю вам всем здоровья, долгой жизни и скорой победы над врагом».