Анатолий Митяев - Тысяча четыреста восемнадцать дней [Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны]

Не надо думать, что действия врага в последних числах декабря заключались лишь в атаках против двух батарей. Нет. Атаки на батареи были частицами наступления по всему фронту обороны. Наступление было мощное, злобно-ожесточенное. Враг чувствовал, что силы его иссякают. Он чувствовал, что и наши силы на исходе. А нокаутирующий удар у него не получался.

31 декабря Манштейн подготовил завершающий удар. У нашего командования в Севастополе настроение было тревожное. Обсуждался даже вариант отвода войск от Мекензиевых Гор — пока войска не уничтожены — на южный берег Северной бухты. Но оставалась надежда на артиллерию. И артиллерия помогла выстоять под страшным ударом. Образно говоря, в последний день 41-го года удар фашистов пришелся в стены огня и металла. Сквозь стены огня и металла пришлось идти их танкам и пехотинцам. И они гибли. Орудийный рев стоял над окрестностями Севастополя. Били залпами полевые орудия, зенитные, береговые батареи, корабли. Били в соответствии со строгим, мудрым графиком. Руководители севастопольской артиллерии, командование Севастопольского оборонительного района предугадали, в какие минуты и куда надо обрушить залпы: вначале по рубежам, с которых готовится атака, потом по выдвинутым вперед вражеским батареям, по пехоте — малыми калибрами, чтобы отсечь ее от танков, по танкам из крупных орудий, по тылам, где у гитлеровцев стоят резервы…

Первую атаку наши войска сдержали. Фашисты приготовились ко второй — самой решительной. Чтобы затруднить работу артиллерии и достичь внезапности, они поставили дымовую завесу. Артиллерийские командиры, разведчики, связисты действовали так четко, что дым врагу не помог. Ровно через час фашисты выдохлись, остановились. Наши бойцы и морские пехотинцы нашли в себе силы, чтобы воспользоваться этим моментом. Враг еще не успел окопаться и укрепиться на новых участках, как был контратакован. Гитлеровцы бежали со станции Мекензиевы Горы, из Камышлы, из Бельбека и других селений.

Второй штурм Севастополя кончился. Защитники города встретили Новый год, воодушевленные победой.

Иное настроение было у противника. В дни его ожесточенных атак произошло событие, которое потрясло Манштейна и самого Гитлера. Советские войска высадили десанты в Керчи и Феодосии. 42-й армейский корпус, входивший в 11-ю армию немцев и оборонявший Керченский полуостров, отступил. Манштейн боялся, что наши войска на этом полуострове разгромят гитлеровцев и ударят в тыл его дивизиям, окружившим Севастополь. (На самом деле десанту ставилась задача окружить и уничтожить Керченскую группировку противника и деблокировать Севастополь.) Генерал, досадуя и негодуя, отправил подкрепления на Керченский полуостров, чтобы остановить там наших десантников. Это удалось противнику. Но войск для нового штурма Севастополя у Манштейна уже не было.

42-м корпусом командовал граф Шпонек. За отступление Гитлер отдал его под суд. Суд приговорил графа к расстрелу.

Война на Тихом океане. Бомбардировщик США атакует японский военный корабль .

звестие о начале нашего контрнаступления под Москвой, о том, что гитлеровцы побежали — впервые за два года войны в Европе, — облетело весь мир. В сердцах миллионов людей затеплилась надежда на избавление от страшной беды, в которую попало человечество.

Два дня спустя мир был взбудоражен новым событием: Япония напала на Соединенные Штаты Америки.

Кроме чувства тревоги за то, что новые народы испытают на себе тяготы войны, было у людей еще и чувство недоумения. Оно возникло потому, что в это время японские дипломаты вели переговоры с дипломатами США. Казалось, они как-то урегулируют отношения, и уж если вспыхнет война между Японией и США, то позже, а не в тот день, когда представители обеих держав сидят за «круглым столом».

Президент Соединенных Штатов Америки Франклин Делано Рузвельт работал долго ночами, вставал поздно. Во внеурочное время его мог будить только секретарь, если происходило нечто чрезвычайное. 7 декабря 1941 года секретарь разбудил президента в неположенный час и подал ему депешу. «Что, Япония напала на Россию?» — спросил Рузвельт. «Нет, — ответил секретарь. — Япония напала на нас». В депеше сообщалось о разгроме американского флота в базе Перл-Харбор на Гавайских островах.