Анатолий Алексин: Пять веселых повестей

Когда мы спустились вниз, я снова спросил папу:

- А сколько сейчас времени?

- Что такое происходит? - поинтересовался папа. - Мы чуть кубарем не скатились с лестницы. А теперь опять время!..

- Потом объясню! Говори скорее!

Папа подчинился.

- Вот видишь! - победоносно заявил я, глядя на Рыжика. - Прошло всего полторы минуты, а здесь уже десять градусов холода! Из лета за полторы минуты мы перенеслись в зиму! Как в сказке!.. Значит, ты проиграл пари?

- Что ж… Значит, проиграл, - без всякого сожаления согласился Рыжик. - Только потом, наверху, об этом поговорим. А сейчас не мешай.

Он как зачарованный разглядывал стены подземной лаборатории. И я стал разглядывать… Честное слово, казалось, что мы попали в сказочный хрустальный замок, украшенный разными причудливыми ледяными сосульками. Стены замка очень напоминали огромный слоеный пирог: пласты мерзлого, окаменелого грунта, как объяснил папа, перемежались с ледяными пластами, словно сделанными из толстого матового стекла. А еще ниже, в подземном коридоре, все стены заросли искристо-белым пушистым мхом.

- Перед вами, - торжественно объявил папа, - в разрезе, как на странице живого учебника, подземные грунты Заполярья!

- А почему ты не предупредил, чтобы дети оделись потеплее? - сердито спросила мама. - У них ведь зуб на зуб не попадает!

Мы с Рыжиком очень оскорбились и гордо заявили, что наши зубы в полном порядке и прекрасно попадают друг на друга!

Папа стал нам рассказывать о том, какое огромное значение имеют мерзлотные станции. Оказывается, без заключения мерзлотников, то есть и без моего папы тоже, в Заполярье ничего не может быть построено: ни дома, ни порты, ни гидроэлектростанции. Это именно они, мерзлотники, точно определяют, какую нагрузку могут выдержать грунты в том или ином месте и как добиться, чтобы вечная мерзлота выдерживала нагрузки побольше. А еще бывают, оказывается, всякие, очень опасные, «осадки» грунтов и, наоборот, «пучения». И мерзлотники помогают бороться со всеми этими вредными явлениями.

- Мы теперь нашли способ, как строить дома на особых сваях в тех местах, где вообще никогда и ничего не строилось, - с гордостью сообщил папа. - Это и очень экономично и вполне безопасно!

- А еще что вы делаете такого… полезного? - спросил я, желая, чтобы папа побольше рассказал о своих, таких важных делах при Рыжике.

- А еще? Ведем подземные работы в городе: без нас ведь ни трубы нельзя проложить, ни прорыть сантехнические каналы. И еще хотим, чтобы побольше разных сельскохозяйственных культур могло произрастать на мерзлых почвах. Сейчас тут одни кустарники да деревца, которые скрючились, как старички. А мы хотим, чтобы со временем здесь и сады расцвели и парки… В общем, образно говоря, хотим вырвать землю из объятий вечной мерзлоты. А объятия эти - цепкие!

- Пора уж и ребят вырвать из этих «объятий»! У них же будет воспаление легких!.. - взмолилась мама.

Когда мы поднялись наверх, Рыжик сам, первый, сказал:

- Ну, давай проси, что хочешь, раз выиграл!

Лица у нас были посиневшие от холода, а кругом все было залито жарким солнцем, и цветы были у нас под ногами. Попрыгав немного на одном месте и отогревшись, будто мы из зимы за минуту снова вернулись в лето, я отвел Рыжика в сторону и тихо сказал:

- Все выполнишь?

- Как договорились!..

- Значит, выполнишь? - пристально глядя Вовке в глаза, переспросил я.

- Если еще раз спросишь, не буду выполнять! Ну, чего ты хочешь?

- Чтобы ты не отказывался от своей роли! - тихо, но твердо, глядя Вовке в глаза, как какой-нибудь заклинатель, произнес я.

Рыжик был синим от холода. А от моих слов он, кажется, посинел еще больше.

- Какое тебе до этого дело? - процедил он сквозь зубы, которые теперь и в самом деле с трудом попадали друг на друга. - Если еще раз сунешь свой нос…

И он быстро пошел по поляне, весело сверкавшей цветами. Мы с мамой, будто сговорившись, побежали и догнали Вовку.

- Ты куда? - спросила мама.

- Домой… Отцу надо обед приготовить.

- Ты сам готовишь?

- Сам.

- Давай мы с Севой тебе сегодня поможем, - сказала мама каким-то таким голосом, что отказать ей было просто невозможно. - Кстати, и Сева у тебя немного подучится. Я ведь скоро буду устраиваться на работу, так что и ему тоже придется дома хозяйничать…

Наш Дима стал рабочим человеком: он поступил на обогатительную фабрику. Мама очень хотела посмотреть, где и как трудится ее старший сын, которого она еще иногда называла «своим первенцем». И вот мы все пошли в цех обогатительной фабрики. Мама, папа, Рыжик и я.