Александр Куприн - В березовой роще [Рассказы]

К утру дождь прошёл, но небо ещё было в тяжёлых, сырых тучах, летевших с юга на север. Никита взглянул в окно и ахнул. От снега не осталось и следа. Широкий двор был покрыт синими, рябившими под ветром лужами. Через лужи, по измятой бурой траве, тянулась навозная, не вся ещё съеденная дождём дорога. Разбухшие лиловые ветви тополей трепались весело и бойко. С юга между разорванных туч появился и со страшной быстротой летел на усадьбу ослепительный лазурный клочок неба…

Никита распахнул дверь на крыльцо. Весь острый, чистый воздух был полон мягким и сильным шумом падающей воды. Это множество снеговых ручьёв по всем бороздам, канавам и водомоинам бежало в овражки. Полные до краёв овраги гнали вешние воды в реку. Ломая лёд, река выходила из берегов, крутила льдины, выдранные с корнем кусты, шла высоко через плотину и падала в омуты.

Лазурное пятно, летевшее на усадьбу, разорвало, разогнало все тучи, синевато-прохладный свет полился с неба, стали голубыми, без дна, лужи на дворе, обозначились ручьи сверкающими зайчиками, и огромное озеро на полях и текущие овраги снопами света отразили солнце…

Никита пошёл кругом двора посмотреть, что там делается. Всюду бежали ручьи, уходя местами под серые крупитчатые сугробы, — они ухали и садились под ногами. Куда ни сунься — всюду вода: усадьба как остров. Никите удалось пробраться только до кузницы, стоящей на горке. По уже провядшему склону он сбежал к оврагу. Приминая прошлогоднюю траву, струилась, текла снеговая, чистая, пахучая вода. Он зачерпнул её горстью и напился.

Дальше по оврагу ещё лежал снег в жёлтых, в синих пятнах. Вода то прорывала в нём русло, то бежала поверх снега: это называлось «наслус», — не дай бог попасть с лошадью в эту снеговую кашу. Никита шёл по траве вдоль воды: вот хорошо бы поплыть по этим вешним водам из оврага в овраг, мимо просыхающих вялых берегов, плыть через сверкающие озёра, рябые от весеннего ветра.

На той стороне оврага лежало ровное поле, местами бурое, местами ещё снеговое, всё сверкающее рябью ручьёв…

Никита дошёл до нижнего пруда, куда но жёлтому снегу широкой водной пеленой вливался овраг. Вода покрывала весь лёд на пруду, ходила коротенькими волнами. Налево шумели вётлы, обмякшие, широкие, огромные. Среди голых их сучьев сидели, качаясь, грачи, измокшие за ночь.

А. Н. Толстой

Видел дятла: короткий — хвостик ведь у него маленький, летел, насадив себе на клюв большую еловую шишку. Он сел на берёзу, где у него была мастерская для шелушения шишек. Пробежал вверх по стволу с шишкой на клюве до знакомого места. Вдруг видит, что в развилине, где у него защемляются шишки, торчит отработанная и несброшенная шишка и новую шишку некуда девать. И — горе какое! — нечем сбросить старую: клюв-то занят.

Тогда дятел, совсем как человек бы сделал, новую шишку зажал между грудью своей и деревом, освободил клюв и клювом быстро выбросил старую шишку. Потом новую поместил в свою мастерскую и заработал.

Такой он умный, всегда бодрый, оживлённый и деловой.

М. М. Пришвин

Ранняя весна. На полях местами ещё белеет снег, в особенности в лощинах, куда его намело зимою выше роста человеческого. В лесу, под деревьями, снег лежит ещё почти сплошь. Ручьи уже вскрылись и разлились по лугам; через речку ещё ходят, хотя и с большой опаской: лёд порядочно уже посинел, и у берегов выступила вода. Белоносые грачи недели две как прилетели, — возвратились из своей зимней отлучки в тёплые края; досыта нассорившись и нашумевши в берёзовой роще (из-за старых, прошлогодних гнёзд), они преважно разгуливают теперь по задворкам, около навозных куч, снискивая [5] Снискивать — находить, добывать. себе скудное пропитание. Уже три дня, как появились первые жаворонки, и всё ещё продолжают прилетать по утрам, рассыпая в воздухе, над полями, свои серебристые, веселящие душу трели.

В лесу пока ещё тихо. Правда, синицы да корольки попискивают иногда довольно оживлённо в чаще сосновых и еловых ветвей; изредка побарабанивает дятел по сухому суку; пронесётся временами над вершинами деревьев с гиком и шумом стайка клестов, да золотоголовая овсяночка прозвонит на лесной опушке свою незатейливую песенку. Звонких же, раскатистых песен, далеко разносящихся по лесу и оживляющих его особенным, весенним, оживлением, пока ещё не слышно. Дни стоят хотя и ясные, и довольно тёплые (на солнце), однако по ночам ещё порядочно морозит.