Павел Верещагин - Рецепт одной войны

Жюли, конечно, храбрилась: ей это по барабану, сами дураки, если так себя ведут. Но внутри у нее как будто закручивалась и закручивалась звенящая от напряжения пружина. Жюли еле досидела до конца уроков, а потом с трудом пережила сорок минут до встречи с Жан-Жаком.

Водопад у нас небольшой, не больше метра в высоту, – с Ниагарой не сравнить. Зато весной в течение нескольких дней через водопад снизу вверх идет на нерест речная форель. В эти дни возле водопада всегда людно – горожане приезжают посмотреть на то, как рыбы, повинуясь вековому инстинкту, выпрыгивают и выпрыгивают из воды, штурмуя водосброс. Но сейчас нерест еще не начался. И возле реки никого не было. Шумела вода, земля у берега была мокрой от брызг. Жан-Жак постелил на траву свою куртку. Скутер остался на асфальтовой дорожке – два шлема на его руле напоминали две прижавшиеся друг к другу головы.

– Мы с тобой познакомились всего месяц назад, – сказала Жюли. – А я уже не могу вспомнить, как жила без тебя!

– Ну как жила? – рассмеялся Жан-Жак. – Беззаботно! Жила без проблем!

Жюли укоризненно посмотрела на Жан-Жака. Ну разве можно так мрачно шутить? Жан-Жак наверняка слышал о неприятностях, свалившихся на голову Жюли, но вопросов из деликатности не задавал: захочет – поделится сама. А Жюли не делилась… И тема эта между ними никогда напрямую не поднималась.

Вот и сейчас Жюли заговорила о другом.

– Знаешь, а ведь я всё время с тобой разговариваю, – сказала она. – Ложусь спать – и разговариваю. Просыпаюсь – и сразу начинаю тебе что-то про себя рассказывать. Всё-всё. Как я была маленькой, как летом жила у бабушки. Как боялась, будто я не родная дочка своих родителей, а чей-то подкидыш… Я тороплюсь – мне так много нужно рассказать… Так многое объяснить… Потому что ты поймешь то, что никто не сможет понять…

Жюли заметила направленный на нее внимательный взгляд Жан-Жака.

– Что?

– Ты сегодня какая-то… Другая…

Жюли отмахнулась: пустяки, не обращай внимания.

– Я как будто вообще никогда с тобой не расстаюсь, – говорила она. – Даже на уроках – ты вроде как всё время со мной. Сидишь рядом, заглядываешь в мою тетрадь… Следишь за тем, что я пишу…А ведь я так мало о тебе знаю! Как ты завтракаешь, например? Или читаешь. Или спишь. Что ты смеешься? Мне интересно, какое у тебя при этом лицо…

– Думаю, что глупое! – рассмеялся Жан-Жак. Он закрыл глаза и очень смешно изобразил лицо спящего.

– А иногда наоборот, – Жюли грустно улыбнулась. – Мне кажется, что я всё-всё про тебя знаю… Угадываю любую твою мысль. Ощущаю самое незаметное твое чувство. Что ты улыбаешься? У тебя тоже так?

– Ну, в общем…

Жан-Жак хотел по обыкновению пошутить, но покосился на лицо Жюли и не стал.

– У меня тоже, – сказал он. – По крайней мере похоже.

– Я кажусь тебе смешной?

– Нет! Или да… Но мне это нравится. Нравится, что ты всё время что-то выдумываешь…

Она видела его глаза за потешными круглыми стеклами очков, рыжеватые жесткие волосы, руки в веснушках, губы. И ее переполняла щемящая нежность… Внутри всё как будто таяло.

И он сегодня смотрел на нее каким-то особенным взглядом – нежным… И робким.

– А знаешь, что я тут подумала? Вот Ромео и Джульетта… Мы помним, какая это была удивительная любовь. И при этом забываем, что она закончилась трагически. А почему? Может, потому, что такая сильная любовь не может закончиться ничем хорошим?

– Кинжал и яд. Как без этого? Без этого не романтично!

Нет, не то. Жюли не об этом хотела сказать. А о чем? Ее мысли почему-то судорожно перепрыгивали с одного на другое.

– Я всегда знала, что у меня будет много детей! Когда-нибудь потом, не сейчас… Будет большой дом… Красивый сад… Летом в хорошую погоду вся семья усаживалась бы обедать за длинный стол под яблоней… Ближе ко мне – младшие, потом – старшие… Я бы разливала половником суп по тарелкам…

Жюли замолчала, представляя себе эту картину.

– А сейчас?

– Что сейчас?

– Раньше знала, что будет много детей. А сейчас?

– А сейчас не знаю, – Жюли почувствовала, что у нее в глазах всё вокруг начинает влажно расплываться.

Шумит вода… Не очень громко, но настойчиво и монотонно. Без умолку.

– Ты всё-таки другая сегодня… Странная… – покачал головой Жан-Жак.

Жюли и сама это чувствовала. Но нет. Она не станет плакать при Жан-Жаке. Она не будет нагружать его своими проблемами. Зачем? Он ничем не сможет ей помочь. Только разволнуется. И понаделает каких-нибудь глупостей – сгоряча.