Юрий Стрехнин - Легенда о флаге

Уже виден город… Пусто у причалов, где обычно стояли мониторы, бронекатера, тральщики. Подсвеченный снизу дым расползается над портовыми складами.

— Наша база горит!

Огонь вьется над огромными круглыми цистернами. Пламя пока не охватило лишь среднюю. Пылает поблизости деревянный склад боеприпасов.

Катер резко поворачивает. Курс прямо на горящие цистерны.

— Поможете, ребята? — Мансур выбрался из машинного.

— Поможем, о чем разговор…

Быстрая швартовка. Туго натянув берет на круглую, крупную голову, Мансур прыгает на причал первым. За ним остальные. Жар в лицо. Искры скачут по круглому боку цистерны.

— Где шланг? Где шланг?! Вот он! А ну, взяли!

Мансур яростно навинчивает шланг. Пошло горючее! Торжествующий крик Мансура:

— Готово! Отсоединяй!

И через минуту опять швартовка — у соседнего причала. Дверь склада заперта.

— Навались!

Дверь с треском падает внутрь. Дым грызет горло. С потолка валятся комья огня. Схватили по ящику с патронами. Вынесли. И обратно в склад. Еще раз…

Только позже, когда погрузили весь боезапас и катер ушел от опасного места, подумалось: «Ведь могло рвануть».

А часом позже, когда уже стемнело, приказ мичмана?

— Иванов, взять карабин, гранаты — и со мной. Ерикеев — тоже. Мы назначены патрулировать.

Безлюдные улицы Пинска. Где-то далеко глухо погромыхивают пушки.

— Завернем ко мне домой, — говорит мичман, — узнать, что с моими.

Распахнутая калитка. Дом в глубине сада, окна черны. На ступеньке крыльца обронено что-то белое. Мичман поднял. Детская панамка. «Дочкина», — спрятал за борт кителя.

В доме ни души, всё разбросано. Эвакуировались? Или… Ведь город бомбили. Узнать не у кого. Постояв, мичман говорит?

— Пошли…

С того времени так и не ведает мичман, что с его женой и дочкой. А каких справок ни наводил! Осталась у него только фотография. С документами в кармане держит. А панамка? Панамку, кажется, тоже хранит…

Из Пинска ушли после всех, взяв на борт саперов, взрывавших последние объекты. Сколько было потом боевых тревожных дней и ночей? Припять, Десна, Днепр… Шевченковский Канев, туда уже дошли немцы — мимо Тарасовой могилы, пробивая себе дорогу, проходили корабли. Ржищев — там огнем помогли армейцам задержать врага на пути к переправе, через которую они отходили за Днепр.

А мост за Киевом, возле села Печки, захваченный немцами? Под ним, сквозь огонь с берегов, ночью прорвались первыми, выполняя приказ кораблям идти к Киеву. Снаряд прошил катер от борта до борта. Как черти, работали тогда все, откачивая воду. Сам капитан-лейтенант ведром орудовал не хуже любого матроса.

«Эх, „букашка“ моя родная!..»

Похаживал вокруг стога, оберегая спящих товарищей, а в растревоженной памяти, словно видная вновь, проступала каждая вмятина на броне: припоминал, когда появилась, после какого боя. Да, врубила война памятки… Ушли они на дно вместе с кораблем. Но не только в броню — в душу те памятки врублены…

Наутро продолжили путь.

Перелесками, проселками и полевыми тропами в середине дня вышли к маленькой станции. Узнали: от нее до Киева около пятидесяти километров. На путях стоял длинный состав из товарных вагонов — порожняк. Он направлялся в Киев для эвакуации оборудования.

— По вагонам! — скомандовал капитан-лейтенант Лысенко.

К вечеру они были уже в Киеве.

Нерадостные вести ждали их там: вражеское кольцо вокруг города сомкнулось. Состав, в котором они ехали, оказался последним успевшим пройти с востока.

Отрезаны все пути из Киева и по суше и по воде. Моряки мониторов и канонерских лодок, находившихся на Днепре в черте города, выпустили по немцам, уже вышедшим к окраинам, весь запас снарядов и затем, подняв на кораблях сигналы: «Погибаю, но не сдаюсь», взорвали их.

Из днепровцев, сошедших на берег, срочно формировались два батальона. Эти батальоны готовились вместе с пехотой идти на прорыв. В один из них включили и всех, кого привел с Десны капитан-лейтенант Лысенко.

Есть в окрестностях Киева, чуть западнее его, за Днепром, городок Борисполь, возле которого теперь большой аэропорт. Густой сосновый лес, раскинутый на многие километры, прилегает к Борисполю. Излюбленные места дачников и туристов, ребят из расположенных здесь пионерских лагерей… И, случается, кто-нибудь из них, бродя по лесу, скользнет взглядом по странным продолговатым буграм и углублениям, затравяневшим, заросшим кустиками, а то уже и молодыми сосенками.