Ласло Балла - Пиште нужен велосипед

Вот это была скорость!

Я опять догнал вора. Он обернулся, увидел меня в двух метрах от себя, охнул и стал бешено крутить педали, чтобы хоть это расстояние удержать. Он не знал, что в тот момент не было на свете такого велосипедиста, которого я бы не обогнал… Ещё секунда, и я промчался мимо него, даже не повернув головы. Он, наверно, удивился…

Я не чувствовал никакой усталости.

Холмы наконец стали более пологими, леса поредели, дорога становилась всё более гладкой, и через несколько минут я выехал на шоссе.

Ш-ш-ш… Велосипед скользил как будто сам по себе, но я продолжал крутить педали — быстрее, быстрее…

Ещё один холм, а за ним город.

С середины холма я увидел трубы папиного завода. Сначала одни верхушки, потом на синем небе красный столб стал расти, расти — и вот подо мной весь город с поблёскивающими железными крышами, белеющими стенами…

Я въехал в город. Скованное нервным напряжением тело стало расслабляться, и тут я почувствовал усталость. Ноги сделались как палки, и я двигал ими с неимоверным трудом; руки просто отваливались, и теперь уже надо было думать о том, чтоб на первом повороте не опрокинуться с велосипедом и Эмми.

Я увидел больницу, и силы мои иссякли.

Крутнул разок педали, подъехал к самым воротам и больше уже не мог. Привратник позвонил, выбежала сестра, я передал ей Эмми…

Потом прислонил велосипед к стене, опустился у ворот на скамью. Сидел, ничего не чувствовал, ни о чём не думал.

Выдохся…

А немного погодя пришла сестра, сказала, что врач сделал Эмми укол и опасность миновала.

— Но если бы на пятнадцать минут вы опоздали… — и последовал выразительный жест.

Только тут я стал приходить в себя.

Надо идти домой. Сказать родителям Эмми…

Попытался подняться — ноги не слушаются, подкашиваются. Я опять сел, стал разминаться. Всё-всё болело. Наконец я встал. Но на велосипед сесть не мог.

— Можно его оставить здесь до завтра? — спросил я привратника.

— Поставь в мою будку, ничего с ним не будет.

Я поплёлся к родителям Эмми, а потом домой. Иду, спотыкаюсь, вхожу в калитку, а навстречу несётся голос Аги:

— А Пишта без велосипеда! Что, сломался твой драндулет?

Я ни звука.

Сел на веранде, смотрю. Ласточки летают. Вон их гнездо между балками веранды. Они влетают и вылетают.

А Аги не унимается, трещит:

— Говори, сломал драндулет, а?

Я скрестил на груди руки и ни слова.

Как же ей станет стыдно, когда она узнает о том, что было!

Велосипед выдержал испытание — спас человеку жизнь! Зато вор улизнул. Но не беда, мы с ним ещё посчитаемся.

Целых пять дней мы искали вора, а он, наверно, был настороже и за сто километров обходил «Лужайку дикой кошки» и все окрестности, где ему грозила опасность. Тогда мы решили по крайней мере не показываться в тех местах неделю. Вор осмелеет, и тогда мы его возьмём.

Неделя передышки была мне очень нужна. Я ведь как следует ещё не занимался велосипедом, а у меня уже накопилась тысяча идей, как сделать его лучше, чем сделали на заводе.

И вскоре на нём появились другие колёса, другой фонарик, с которым даже ночью можно отправиться в путь, широкое седло, два тормоза и два звонка. А потом прибавилось зеркальце, чтобы видеть, что делается сзади, и дальномер. Так что теперь я точно знаю, какое расстояние от нашего дома до папиного завода: тысяча двести семнадцать метров двадцать три сантиметра.

Техническая подготовка была основательная.

Наши разведчики изредка выходили в окрестности «Кручи Моржи», но неприятеля и в глаза не видели.

Да что он, сквозь землю провалился, что ли?..

А дни шли и шли.

Пора было созывать военный совет, но мы как будто про него забыли.

Днём играли в шахматы, в домино или потешались, глядя на петуха Пишту. Но все мы были скучные, вялые и втихомолку побаивались, что навсегда потеряли след вора.

Обидно же, правда? Сколько старались, сколько приключений и трудностей пережили, а дела не закончили…

Единственное, что меня утешало: Аги притихла. Как узнала, что я спас Эмми, так и притихла. Сообразила наконец, что меня ей не победить. Хоть она и старше на год, да только не в этом дело. «Видно, исправляется, — думал я. — Чем тратить куриные мозги на дурацкие шутки над братом, лучше бы поучилась у него жить».

Ведь вон до чего дошло: я начинаю разбирать велосипед, а она подходит, смотрит, расспрашивает, что, как и зачем. Может, она потому укротилась, что её подружка Петер уехала отдыхать? Наверно, эта Петер на неё плохо влияет…