Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 1. Злоключения начинаются [сборник litres]

Рассказывая о всевозможных рептилиях, Дядя Монти часто переключался – здесь это слово означает «отклонялся от темы» – на рассказы о своих путешествиях, описывая мужчин, змей, женщин, жаб, детей и ящериц, с которыми ему приходилось встречаться. А вскоре бодлеровские сироты уже сами рассказывали ему о своей жизни и о родителях, по которым они очень тосковали. Дядя Монти слушал рассказы юных Бодлеров с таким же интересом, с каким юные Бодлеры слушали его истории, и порой они так увлекались, что едва успевали проглотить обед перед тем, как забраться в маленький тесный джип Дяди Монти и поспешить в кино.

Но однажды утром, позавтракав и войдя в Змеиный Зал, трое детей нашли там не Дядю Монти, а записку, которую он им оставил. Записка гласила следующее:

Дорогие Bambini!

Я уехал в город купить последние мелочи, которые нам понадобятся в экспедиции: средство для отпугивания перуанских ос, консервированные персики и огнеупорное каноэ. На поиски персиков потребуется время, поэтому раньше обеда меня не ждите.

Стефано, преемник Густава, сегодня приедет на такси. Пожалуйста, окажите ему радушный прием. Как вам известно, до экспедиции осталось всего два дня, поэтому поработайте сегодня как следует.

– Что значит «обалдевший»? – спросила Вайолет, когда записка была прочитана.

– Растерянный и взволнованный, – объяснил Клаус, который еще в первом классе вычитал это слово в одном стихотворном сборнике. – Наверное, он имеет в виду, что очень взволнован перед поездкой в Перу. Или взволнован приездом нового ассистента.

– Или взволнован нашими рассказами, – сказала Вайолет.

– Киндл! – выкрикнула Солнышко, что, пожалуй, означало: «Или взволнован всем сразу».

– Я и сам немного ошарашен, – сказал Клаус. – С Дядей Монти так весело.

– Да, очень, – согласилась Вайолет. – Мне казалось, что после пожара я уже никогда не буду счастливой. Но здесь просто замечательно.

– А мне все равно не хватает родителей, – сказал Клаус. – Как ни хорош Дядя Монти, мне бы так хотелось по-прежнему жить в нашем настоящем доме.

– Конечно, – быстро сказала Вайолет и, немного помолчав, медленно произнесла вслух то, о чем размышляла все последние дни: – Думаю, нам всегда будет недоставать наших родителей. Но мне кажется, что, даже скучая по ним, не обязательно все время быть несчастными. В конце концов, они бы не хотели, чтобы мы были несчастны.

– А помнишь, – задумчиво проговорил Клаус, – то дождливое утро, когда мы от скуки выкрасили ногти на ногах ярко-красной краской.

– Да, – ответила Вайолет, улыбаясь. – И я еще пролила ее на желтое кресло.

– Арчо! – спокойно сказала Солнышко, что, пожалуй, означало нечто вроде: «А пятно так и не удалось до конца вывести».

Бодлеровские сироты улыбнулись друг другу и молча принялись за работу.

Они прилежно трудились, понимая, что мир и покой, который они обрели здесь, в доме Дяди Монти, конечно же, не восполнил им утраты родителей, но, по крайней мере, позволил воспрянуть духом после месяцев горя и лишений.

Конечно, очень прискорбно, что этот счастливый миг был пока для детей последним, но тут уж ничего не поделаешь. Бодлеры подумывали о ланче, когда услышали гудок подъехавшей к дому машины. Детям он возвестил о прибытии Стефано. Нам же он возвещает начало новых несчастий.

– Наверное, это новый ассистент, – сказал Клаус, отрывая взгляд от «Большой перуанской книги о малых перуанских змеях». – Надеюсь, он такой же славный, как Монти.

– Я тоже надеюсь, – сказала Вайолет, открывая и захлопывая ловушку для жаб, чтобы проверить, как она работает. – Было бы неприятно путешествовать по Перу с кем-нибудь скучным и неприветливым.

– Гердж! – заявила Солнышко, что, пожалуй, означало: «Ладно, пойдем посмотрим, каков он, этот Стефано!»

Бодлеры покинули Змеиный Зал, вышли из дома и увидели такси, которое остановилось возле кустов-змей. С заднего сиденья выбирался высоченный тощий человек с длинной бородой и без бровей; в руке у него был черный чемодан с блестящим серебряным замком.

– Я не собираюсь давать тебе на чай, – сказал бородач водителю такси, – ты слишком много болтаешь. Не всем, знаешь ли, интересно слушать про твоего очередного младенца. Эй, вы там. Я Стефано, новый ассистент доктора Монтгомери. Здрасте.

– Здравствуйте, – сказала Вайолет и подошла к нему: в его хриплом голосе было что-то слегка знакомое.

– Здравствуйте, – сказал Клаус и посмотрел на Стефано: в его блестящих глазах было что-то очень знакомое.