Луиджи Капуана - За счастьем [Повесть]

Веселые мальчуганы заинтересовали всех. Даже суровый капитан и тот ласково на них поглядывал со своего капитанского мостика.

Дженарино, взлетая на мачту и работая с парусами болтал без конца. Увлеченный тем, что его слушают, он врал еще больше чем обыкновенно, и врал так гладко и ловко, что маленький Таниэлло почти верил ему.

— Да, синьоры, надобно вам сказать, что я уже служил юнгой на кораблях, которые ходят в Калабрию, Сицилию и Турин. Все неаполитанские моряки меня знают. У меня даже есть прозвище, «Дьяволенок». Всю мою жизнь провел я на кораблях. Посмотрели бы вы меня в бурю. Здесь, у вас, это сущий вздор, пустяки… А вот мне не раз доводилось спасать корабли… Все растеряются — я никогда. Ношусь повсюду, как молния…

Матросы не выдержали и разразились хохотом. Все понимали, что мальчик врет, но врал он презабавно и сам был такой занятный. Матросы смеялись над ним очень добродушно.

Когда «Звезда» снялась с якоря и пошла полным ходом, мальчики пришли в дикий восторг. В одну минуту все трое вскарабкались по снастям на самый верх и, помахивая беретами, затянули морскую песню. «Прыгун» вторил им громким радостным лаем.

Утро было чудесное. Солнце слепило глаза, рассыпаясь по морю блестящими искрами. Радостно и звонко раздавалась по судну песня неаполитанских мальчиков. Матросы поглядывали на своих новых попутчиков и смеялись.

В полдень мальчики должны были слезть с мачт, чтобы идти обедать. Их угостили на славу.

Сухари и сыр из Сардинии были восхитительны. Мальчуганам даже дали легкого тосканского вина.

После обеда они долго лежали под солнцем на палубе и вслух мечтали о будущем. Эти мечты и планы были такие невероятные, что собравшиеся возле них кучкой матросы хохотали до упаду.

Тотоно хотел непременно, чтобы его считали настоящим юнгой и потому, когда один из матросов, шутя, предложил ему свою трубку, он ответил ему с гордостью:

— Может быть, вы думаете, что мне еще не приходилось курить? Ошибаетесь. Я могу еще и вас поучить. Ведь я — старый курильщик.

И он взял трубку, набитую крепким табаком.

Матросы хохотали. Дженарино был поражен смелостью Тотоно.

— Как мы быстро идем! — проговорил, позевывая, Таниэлло.

Его уже слегка укачало и ему захотелось спать.

А Тотоно курил, как старый морской волк.

А Тотоно курил, как старый морской волк.

Дженарино, сидевший с ним рядом, рассказывал матросам о таких морских приключениях, точно он сам был отставным капитаном.

— На третий день, друзья мои, мы никак уж не могли справиться с сетями. Бились над ними целых два часа. Ни с места. Представьте себе отчаяние всей команды. У меня сердце сжималось от жалости… Дольше вытерпеть уж я не мог. Не сказав ни слова, я кинулся в воду, спустился на дно, оглянулся вправо, посмотрел влево и сразу разобрал в чем дело. Сеть не зацепилась о камень, а просто отяжелела. В ней было что-то громадное. Сейчас же я подал знак на судно. Трое из моих товарищей спустились ко мне на помощь… Тогда я сказал…

— Как! Это ты говорил под водой?

— Ну да. Не словами, понятно. Неужели вы этого не поняли? Удивляюсь вам. И вот, значит, я им сказал, чтобы они мне помогли. С отчаянным усилием удалось мне, наконец, приподнять сеть.

— И все это вы проделали на морском дне? Невозможно!

— Да замолчите же. Дайте мне договорить! Нам удалось втащить сеть на палубу судна и вы только подумайте, что в ней оказалось: целая бриллиантовая глыба… Но я не понимаю, отчего вы так хохочете?

На это ему никто не ответил. Несколько матросов от хохота катались по палубе.

В эту минуту к ним подошел боцман.

— Вот, погодите. Скоро мы все пустимся в пляс, — сказал он.

Матросы поднялись с мест смотреть на небо.

Мальчики не поняли о чем говорил боцман, но, услыхав про танцы, сразу вскочили на ноги.

— Покажем-ка им нашу неаполитанскую тарантеллу, — предложил, захлопав в ладоши, Таниэлло.

— Что ж, танцуйте! — поддержал его старый боцман. — Мы посмотрим, а потом и вам покажем, как у нас танцуют на кораблях. Вы еще не видывали морского пляса.

Море покрылось барашками, а с запада, точно огромная и плотная стая ласточек, надвигалась черная туча.

Тотоно, пользуясь минутой, когда все о нем позабыли, наблюдая за морем и за небом, бросил курить.

Откровенно говоря чувствовал он себя неважно, и когда позвали в столовую, он не пошел со всеми, а остался один на палубе.