Сергей Вольф - Ищи себя, Громов

— Здравствуй, — сказала она. — О, бинокль!

— Чего же ты не пошла с ними в «мороженое»? — спросил я.

— А ты что, следил?

— Глупости, — сказал я. — Просто шёл сзади. Обычное совпадение.

Старая история. Я вдруг опять почувствовал, что я чем-то виноват перед ней, а раз так, то я уже был сам не свой. Всегда в таких случаях я начинаю делать не то. Можно было сказать: ну, пока, я тороплюсь, или извини, у меня дела, — всё было бы верно, ведь не хотел же я с ней встречаться, но я уже так не мог, хотя и понимал, как именно и что нужно сказать. И всё из-за своей вины. А какой вины — я и сказать не мог.

— Ты куда? — спросил я.

— Видишь ли… у меня дела, — сказала она.

«Вот, — подумал я, — очень удобный момент». Но что я подумал — уже не имело никакого значения.

— Поехали со мной, — сказал я.

— А куда? — быстро спросила она.

— Да я не знаю, куда-нибудь. Я вообще-то ехал в зоосад, но видишь, какая темень, там сейчас вряд ли интересно. А вот на стадион Кирова поехать вполне можно, там залив, мне сказали, а сейчас ветер и тучи, там, наверное, очень красиво.

— Поехали, — согласилась она. Мигом согласилась, про все дела позабыла.

«И куда я её тащу, — думал я, — всё равно ведь ей хочется дружить со мной, гораздо больше, чем мне с ней, всё равно ведь она это поймёт».

Ветер у стадиона дул как сумасшедший, и народу никого не было. И хотя в этот день и матча не было и ветер действительно был страшный, очень странно было видеть такую пустоту: ни одного человека. Мы стали подыматься по пустой лестнице наверх, я оглянулся и увидел сверху огромный парк перед стадионом, пожелтевшие деревья и пруды, мимо которых мы шли сюда от трамвая.

Мне не терпелось поскорее подняться на самый верх стадиона, чтобы увидеть его пустую чашу и залив за стадионом, но Рыбкина вдруг сказала:

— Посмотри, столовая, и свет горит, там кто-то есть.

Она быстро пошла куда-то направо, по асфальтовой наклонной дорожке, под какими-то колоннами. Я пошёл за ней. Здесь был огромный балкон буквой «П» с толстыми каменными перилами, на которых сидели нахохлившиеся голуби. Они так и не шелохнулись, когда мы прошли совсем рядом. Внизу, под нами, был как бы дворик, тоже буквой «П», открытой стороной к прудам и первый этаж корпусов слева и справа от меня состоял из колонн. А за колоннами, у самой стены корпусов, полным-полно сидело голубей; когда мы были ещё внизу, я их не рассмотрел и теперь догадался, что они, как и верхние, тоже прячутся от ветра.

— Что молодые люди будут кушать? — спросила у нас тётенька в столовой и улыбнулась. Народу, кроме нас, никого не было.

— Ты, Рыбкина, пей быстрее лимонад — и пошли, а то стемнеет, — сказал я.

— Да я быстренько, — сказала она. — И ты тоже пей. И не называй меня по фамилии, зови Оля.

Мне стало неловко, я опять уставился в окно и тут же заметил, как прямо у меня на глазах начало светлеть, листья понеслись мимо окна быстрее, ветер, я думаю, ещё усилился, прогнал прочь тучи, и я снова заторопил Рыбкину идти поскорее, пока не стемнело уже по-настоящему.

Мы наконец вышли, поднялись на самый верх стадиона, и я увидел сразу и стадион, огромный и пустой, и залив за ним, серый, весь в волнах, и серое небо над заливом, и далёкую и очень узкую красно-жёлтую полосу заката на горизонте.

Я поднял к глазам бинокль, навёл на резкость и долго смотрел на горизонт, после отдал бинокль Рыбкиной, навёл ей на резкость, она немного поохала, вернула бинокль мне, и я опять долго смотрел на пустой горизонт, где не было ни одного корабля, и на жёлто-красную полосу заката. Скоро мы оба продрогли на ветру и спустились от ветра прямо в низ пустой чаши стадиона и сели на скамью где-то в середине между верхом и футбольным полем. В этой огромной чаше мы были одни.

— Не правда ли, красиво? — сказала Рыбкина незнакомым голосом.

— Где? — спросил я. — Залив или здесь?

— И там и там. Но жутковато.

Я приставил бинокль к глазам и стал поднимать его от футбольного поля наверх, к небу, и вдруг увидел, как по центральному проходу сверху вниз спускаются двое: она — толком не разобрать в чём, а он — в белом свитере. Неожиданно сердце у меня сжалось. Я так сильно придавил бинокль к глазам, что у меня дух захватило, и все же не мог понять: они это или нет? И похожи и не похожи. Я подумал тут же, что это просто чисто внешнее сходство, видно, что мальчишка и девчонка, а он ещё в белом свитере, мало ли что, и я потому так разволновался, что испугался, что это они, а вовсе не увидел, что это именно они. И в этот момент я догадался, что, может быть, я себя просто так успокаиваю, а это они на самом деле, и, хоть я это толком даже в бинокль рассмотреть не могу, я всё же правильно чувствую, что это они, именно они: Тома и Саша Вербицкий из английской школы.