Михаил Жестев: Лето без каникул

На повороте улицы у базарной площади показался автобус. Очередь зашевелилась, сбилась в кучу, словно свилась в клубок. Ой, никак полна машина — глядите, не просвечивает! Совсем пустая — в окнах пассажиров не видно. Автобус был не пустой и не полный. Игорю даже удалось занять место у приподнятой оконной створки. Он сел, откинулся на спинку и только после того, как ему в лицо подул пахнущий бензином сквознячок, почувствовал усталость. Не шутка — за два часа написать десять страниц! Но думать о сочинении не хотелось. Написал как будто без ошибок — и ладно. А как — на четверку или пятерку — не все ли равно, если он решил идти работать. Автобус шел по шоссе. Асфальт, дорожные указатели, каменные побеленные столбики, похожие на выбежавших к обочине дороги зайцев. Еще недавно весной и осенью здесь вязли в грязи грузовые и легковые автомашины, а зимой даже председательский вездеход не мог пробиться сквозь снежные сугробы. Шоферы поминали шутливым, но недобрым словом: будь ей пусто, этой дороге на Пустоши. А теперь навстречу громыхали тяжелые самосвалы, неслись трехтонки, сверкающие легковушки и в тот момент, когда они равнялись с автобусом, казалось, их подхватывал вихрь, и они исчезали в зеленом сумраке леса. А ведь, в сущности, это всего лишь сельская дорога… Где ее пешеходы и скрипящие переваливающиеся телеги? И страшные ухабы? Она словно очнулась после долгого тяжелого сна, сама устремилась вперед вместе с мчащимися по ней машинами и перестала быть дорогой бесконечных и грустных верст.

Строительство моста раскинулось на полдороге между Пустошами и городом — там, где проселок, идущий на Большие Пустоши, соединялся с автотрассой, берущей свое начало где-то у самого Новгорода. Игорь вышел из автобуса и направился в контору прораба, разместившуюся у ворот строительной площадки в большом фургоне с порванными автопокрышками. Прораб — маленький, лысый, но весьма подвижной человек — успел взглянуть на Игоря изучающим недоверчивым взглядом, сказать по телефону, что никакой арматуры он не получал, и погрозить пальцем в окно шоферу, который, въезжая во двор, задел ворота.

— Так, значит, хочешь, парень, в трактористы? Конечно, трактористы стройке нужны, но какие трактористы? Думаешь, те, что ищут стаж для вуза? Ну да ладно, а трактор-то хорошо знаешь?

— Мальчишкой с отцом пахал, потом в школе три года изучали.

— Скажи пожалуйста, какой специалист!

— А это верно в объявлении, что восемьдесят рублей заработок?

— Ежели аварий не будет, и сто заработаешь.

— Только сразу я не могу приступить к работе. Экзамены у меня. Но я наверстаю Честное слово, наверстаю.

— Наверстаешь, не наверстаешь, там видно будет. А как сможешь — приходи. Эх, беда с вами, помощниками. Я-то что, как-нибудь до первого июля потерплю. А государству каково! Два года на производстве стажа ради, потом три года в армии, а там еще пять лет в вузе. Раньше тридцати лет от вас отдачи не жди. Вот так получается! Плохо получается!

Игорь вернулся в Большие Пустоши после полудня.

Что сказать матери? Ездил… ездил… Ездил в Малые Пустоши к одному парню. А сочинение, конечно, написал. Первый сдал. Все будет в порядке, мама. Теперь, когда растерянность прошла, он врал вдохновенно и не боясь быть разоблаченным. На такую тему и чтобы не написать хорошо! Вот увидишь, мама, даже Володька Рюмахин пятерку получит. А четверку наверняка. И очень хотелось сказать ей: «Если бы ты знала, что я придумал. Скоро мы с тобой заживем — лучше не надо. Что ни месяц — восемьдесят целковых буду получать».

Вечером Игорь готовился к экзамену по физике. В сенях стукнула щеколда. Подумал: не иначе — кто-нибудь из ребят. Но дверь распахнулась, и на пороге он увидел директора школы.

— Наталья Захаровна дома? — Егор Васильевич не поздоровался с ним, не взглянул на него.

Вошла мать, держа в руках полные ведра.

— Проходите в горницу, Егор Васильевич!

Он словно не расслышал. Остался на кухне и даже не присел. Это уже немилость. Игорь ждал, затаившись.

— Так вот, Наталья Захаровна, разговор будет не с Игорем, а с вами. Ваш Игорь показал себя человеком безответственным и легкомысленным. Такой дал сбой на экзаменационном старте. И это кандидат на золотую медаль! Нет, он обычный середнячок. Тему-то выбрал самую легкую. И написал не намного лучше Рюмахина. Конечно, свою пятерку он получил. Но с натяжкой. Неужели на физике и математике он не покажет себя? Что с ним? А это, Наталья Захаровна, вам лучше знать!