Екатерина Горбунова - У Джульетты нет проблем [litres]

Понимала, что просто сорвала злость. Нагрубила. Откуда она знает, что ребята играли и как. Попыталась реабилитироваться.

«В каком стиле играете-то?»

Но Макс не ответил. То ли вылетел из Сети, то ли обиделся. Заслуженно, наверное. Но, как любит говорить папа матери: «Каждый обижается ровно тогда, когда захотел, и ровно настолько, насколько хочет».

Вот и Юлька решила, что Макс тоже виноват в ее плохом настроении. Мог бы по-дружески после уроков пригласить на репетицию. Арцеутова небось там была. А уж если и Настя туда затесалась, вообще будет аут!

Максим, постарайся не задерживаться, у бабы Тани могут быть свои планы. Знаешь же, что она не признается.

Максим пытался подстроиться под ритм, заданный Димкиной гитарой, прекрасно понимая, что надо бы наоборот. Это ударные должны ритм задавать. Быть сердцем мелодии.

Но Смелков хотел лидировать. И Максим сбивался, психовал, потел. И получалась какая-то музыкальная аритмия. Потому что с Димкой спорить – себе дороже, особенно когда он выставляется перед Кариной. Даже сделал наконец то, о чем талдычил еще с восьмого класса: согласовал с завучем организацию музыкальной группы. Арцеутова, разумеется, вокалистка. Хотя против этого как раз Максим ничего не имел. Голос у нее был, и хороший. И слух, и чувство ритма.

– Максим, – взвизгнула Карина, – ты опять загнался!

Ну, предположим, загнался Димка, а не он. Откинув палочки, поднял руки вверх и сказал, что на сегодня все, финиш. Во-первых, и так задержались после уроков часа на два, жрать хочется, аж живот сводит. Во-вторых, завтра контрольная и самостоятельная. В-третьих, дома с близняшками который день сидит баба Таня, пора и честь знать.

Димка насупился. Теперь группа стала его любимым детищем, ради которого все должны были отказаться от своей личной жизни, посвятить себя только ему, поклоняться и свято чтить основателя, либо подвергнуться остракизму, то есть ссылке. Шутка, конечно. Но в каждой шутке есть только доля шутки.

Максим собрал свои вещи и ушел домой. Если хотят, пусть репетируют без него. Хоть до завтра.

Во дворе у второй смены проходила физкультура. Второклашки носились друг за другом с радостными воплями. Жаль, что в пятнадцать лет такая непосредственность не приветствуется. Хотя мама всегда говорит, что эмоции надо выплескивать, а не копить в себе, иначе будет только хуже. К сожалению, не все считают так, как она.

Дома баба Таня читала близняшкам сказки. Очень спокойно, полумедитативно. Мелкие даже застыли, будто в трансе: глаза вытаращены, рот раскрыт. Уютно пахло едой. Укутанная полотенцами каша с котлетами дожидалась Максима на столе.

– Ты вернулся насовсем? – поинтересовалась баба Таня, заглядывая на кухню. Вику и Нику она уже успела занять раскрасками. – Или пойдешь куда?

– Нет, – мотнул головой Максим. – Если что, дождусь маму, в любом случае.

– Тогда я пойду.

– Посиди, чаю вместе попьем.

– В другой раз, – отказалась с улыбкой. – И так уже впору к вам прописываться.

Баба Таня тихо собралась, простилась с девочками и выскользнула за дверь. Незаметно, как привидение или добрый дух. Только что была здесь и уже нет. Интересно, дома с дедом она такая же? Или только тут?

– А мы с Бабтаней задачи решали.

Первой притопала Ника, забралась с ногами на табурет и навалилась животом на стол.

– И по азбуке занимались, – присоединилась с другой стороны Вика.

– Слушались? – нарочито строго спросил Максим.

– Ага, – кивнули обе.

Он улыбнулся.

– Маша не звонила?

– Нет. – Близняшки почти синхронно помотали головой.

Максима всегда удивлял о, как это они умудряются. Часто ведь даже не смотрят друг на друга. И говорят, будто один человек: сначала Ника – начало фразы, потом Вика – конец. Может, потому, что изначально были одной клеточкой? Одни на двоих гены, интересы, мнение. Попробуй-ка наряди их в разное – вой поднимут, и плевать им на умные книги, где пишут, что близнецам неправильно покупать одинаковые вещи. Мама сначала пыталась, но быстро сдалась. Когда Максим принес сестренкам обезьянок, содрали с них разноцветные юбочки и чуть ли не с лупой рассматривали и сравнивали идентичность.

Ой, ешки-матрешки! Про котенка-то опять забыл! Уже почти неделю носит его среди школьных принадлежностей. А планы-то были… Максим едва не подавился. Закашлялся. И получил довольно увесистые удары по спине с обеих сторон. Спасли. Но внутренности отбили. Добрые сестрички.