Михаил Самарский - Морские приключения Трисона

– Игорь Николаев, завтра мы с тобой увидимся в последний раз, – сообщил я.

– Почему? – удивился он.

– Мы с хозяином улетаем домой, в Россию, – сказал я.

– Жаль, – дельфин покачал головой, – я буду скучать по тебе.

– Я тоже, – вздохнул я. – Может быть, ещё когда-нибудь увидимся. Я думаю, мой хозяин обязательно сюда вернётся. Он нашёл здесь свою любовь, теперь у него с Израилем связаны самые лучшие воспоминания. А возможно, мы повстречаемся с тобой в другом месте. Ты плаваешь по всем морям, да и меня судьба порой забрасывает в самые непредвиденные земли.

– А я здесь обрёл друга. И ты знаешь, Трисон, встреча с тобой тоже принесла мне удачу, я наконец нашёл свою русалку, – сказал он. – Теперь я самый счастливый дельфин на свете.

Приятно осознавать, что я хоть немного причастен к его счастью. Сначала Елисеев, теперь вот друг влюбился. Кругом одна любовь! Я был несказанно рад за своих друзей. Эх, как же хорошо, когда всё замечательно кончается.

Накупавшись вдоволь, я простился с другом и помчался догонять напарника, то и дело слыша по дороге разговоры о том, что опять какой-то чудаковатый дельфин подплывал близко к берегу и исполнял свой забавный танец. Оказывается, мой друг стал популярным, люди снимали его цирковые трюки, делились между собой видео и выкладывали в социальных сетях. Вы не представляете, как я гордился моим спасителем!

Свернув на улицу, мы увидели почтальона Фрэнки: он подходил к дому напротив нашего, где мы встретились с ним в последний раз. Я вопросительно взглянул на Макса, он утвердительно кивнул головой.

– Иди, поздоровайся, – разрешил он. – Сегодня можешь не торопиться, но и долго не загуливай, после обеда поедем по делам.

– Ав, – поблагодарил я и уткнулся носом в его ногу.

– Какой же ты хитрец, Трисон, – усмехнулся напарник, потрепав меня по холке.

Каждый раз, когда он называет меня хитрецом, я никак не могу понять, в чём заключается моя хитрость? Может, вы мне объясните?

Я помчался к расселу. Увидев меня, пёс радостно завилял хвостом.

– О, привет, дружище, – воскликнул он. – Как поплавал?

– Отлично, – ответил я.

Терьер несколько раз пролаял, давая знать хозяевам о своем приходе, да так громко, что у меня аж в ушах зазвенело.

– Фрэнки, ты меня оглушил!

– Понимаешь, в этом доме живёт одинокая пожилая женщина, – объяснил он, – и она плохо слышит. Поэтому приходится громко и подолгу звать. Если я буду тихо лаять, то сидеть под калиткой можно до скончания века.

Наконец в доме хлопнула входная дверь. Я заглянул в щель невысокого деревянного забора и увидел, как из дома, тяжело ступая, вышла пожилая женщина. Она с трудом преодолела три невысоких ступени, придерживаясь одной рукой за перила, а другой то и дело потирая грудь в области сердца. Хозяйка еле слышно что-то произнесла на иврите, на что рассел ей звучно ответил. Не дойдя несколько шагов до калитки, женщина вдруг пошатнулась, её ноги подкосились и она рухнула на землю.

– Фрэнки, хозяйка упала, видимо, ей плохо стало, – сообщил я.

– Точно, – воскликнул он, заглядывая в щель между штакетником. Пёс со страхом в глазах посмотрел на меня. – Трисон, что же делать?

– Прыгай во двор и будь рядом с ней, а я позову людей, – сказал я.

– Но я не смогу, забор для меня слишком высокий, – растерянно произнёс он.

– Я тебе помогу, забирайся мне на спину.

Я опустился на лапы, пёс вскарабкался на меня, и когда я приподнялся, он перепрыгнул через ограду и оказался во дворе дома. Озадаченный рассел подбежал к неподвижному телу женщины, обнюхал его, испуганно посмотрев на меня, и воскликнул:

– Трисон, она не дышит. Что делать?

– Попробуй полизать её лицо, возможно, она придёт в себя. Я мигом вернусь, – выкрикнул я и помчался за помощью.

Добежав до нашей калитки, я толкнул её лапой и пулей влетел в дом, при этом отчаянно гавкая.

– Собакевич, ты что, с дуба рухнул? – Лёва вытаращил на меня глаза. – Или на солнце перегрелся?

Какой дуб, какое солнце? Там человеку плохо, а ты вопросы задаёшь.

– Трисон, что случилось? – нахмурился напарник.

Я побежал к двери, оборачиваясь на ходу и продолжая тревожно лаять.

– Лёва, он нас куда-то зовёт, – мгновенно сообразил Елисеев, направляясь за мной.

Как же плохо быть немым! Вот так случись беда, и сообщить не сможешь. Хорошо хоть напарник меня понимает с полуслова и знает, что я ни с того ни с сего гавкать не буду.

Мужчины выскочили из дома, а я помчался на другую сторону улицы, постоянно оборачиваясь, призывая их следовать за мной. Добежав до дома соседки, я не задумываясь перемахнул через забор. Для меня перепрыгнуть через такую оградку – как на куст… ой, простите, проще пареной репы.