Фрида Нильсон - Тонкий меч

Господин Смерть грустно смотрел на Семиллу. Может, он обдумывал, как ему схитрить? Собирался сказать, что я могу пожелать все, кроме ее возвращения домой? Но теперь и остальные с нетерпением ждали его согласия. Да, Господин Смерть силен и почитаем, но и ему порой приходится играть по чужим правилам.

Он вздохнул и сказал:

— Я исполню твое желание, Саша.

Унас оставалось еще одно дело до отъезда из Царства Смерти. Очень важное, решающее. Моя рана быстро заживала. Брутус регулярно промывал ее и менял повязку, но большую часть времени проводил в библиотеке. Там он сидел, уткнувшись в толстую книгу под названием «Анатомический атлас человека». Хотя фельдшер и знал отлично, как выглядят изнутри спартаны, человеческое тело было ему незнакомо.

Перед операцией я очень волновался. А вот Семилла оставалась на удивление спокойна. Она лежала на большом столе в парадном зале и рассматривала росписи на потолке. Банке суетился вокруг, зажигая светильники. Хильдин принес табурет, чтобы Брутусу было куда положить свою толстую книгу. Вдруг ему потребуется что-то уточнить…

Семилла взяла меня за руку.

— Не бойся, — прошептала она.

— Не могу, — сказал я и расплакался. — Что, если тебе будет больно?

Брутус открыл скрипучую крышку медицинского сундучка. При виде всех этих ножей у меня на пару мгновений потемнело в глазах. Даже Семилла растерялась, но потом улыбнулась:

— Тут еще много тинктуры осталось.

Перво-наперво Брутус собирался удостовериться, что опухоль сохранилась внутри. Но опасно было перепутать ее с каким-нибудь важным органом и удалить его по ошибке. Поэтому-то фельдшер и просидел столько часов, читая «Анатомический атлас человека» и поскребывая в затылке.

За дверью парадного зала ждали трое моих друзей. Король, Капитан и Мать-Крылиха тоже пришли. Они стали лучше относиться к Семилле, пока вместе с ней лакомились тортами и играли в крокет, и теперь тоже волновались за исход операции.

Брутус, похоже, нервничал вместе со всеми. Когда он достал фляжку и мензурку, чтобы дать Семилле тинктуру, то сначала пролил немного. Лапы у него дрожали. Банке предложил помочь, но фельдшер в ответ прошипел, что от его помощи толку мало. Банке промямлил извинение и поплелся к выходу. Брутус громко вздохнул и объявил:

— Прошу всех, кому нечего выреза́ть, покинуть зал.

Я крепко обнял Семиллу и поспешил вслед за Банке. Когда Брутус закрывал за нами дверь, я спросил у него:

— Ты уверен, что справишься?

Сначала он не хотел отвечать, но потом, понизив голос, сказал:

— Книга, кажется, очень древняя. Многое в ней устарело.

— Почему ты так решил? — спросил я.

— Там написано, что для лечения грибка на ногах и тяжести в сердце надо применять кровопускание. А еще…

— Что еще? — спросил я, стараясь дышать спокойно.

— Там не хватает нескольких важных страниц. Боюсь, что изображение самой… — фельдшер сделал паузу и жестами указал на свою диафрагму, — самой важной, центральной части потеряно.

— Почему же ты не сказал об этом раньше?!

— Все не так просто, — мрачно ответил Брутус. — Я лишь сегодня понял, что черные пятна почти на каждой картинке — это не маленькие части тела, а какие-то ужасные существа, называемые пиявками. Кто они такие, понятия не имею.

— Ох! Как бы это все не кончилось плохо! — вздохнул я и почувствовал, как из глаз вновь покатились слезы.

— Может, останешься и поможешь? — прошептал Брутус. — Будешь мне ассистировать, давать советы.

Я покачал головой.

— Я сразу потеряю сознание. К тому же я ничего не знаю, у нас дома нет такой книги — ни новой, ни старой.

— Начнем ли мы, наконец? — крикнула Семилла из зала. — О чем вы там шепчетесь?

— Да так… Уже иду! — ответил Брутус и снова повернулся ко мне. — Ну, как поступим?

Я посмотрел на Короля, Капитана и Мать-Крылиху.

— Не могли бы вы помочь? — спросил я. — Не знает ли кто-то из вас, как человек выглядит изнутри?

Мать-Крылиха закатила свой единственный желтый глаз и сказала, что не имеет об этом ни малейшего представления. Король Спарты заверил нас, что от него будет больше вреда, чем пользы. А Капитан Копытач заявил, что представляет себе анатомию человека, но весьма приблизительно. И тут кто-то за моей спиной произнес:

— Я прекрасно знаю, как устроен человек изнутри.

Это был Господин Смерть. Выглядел он неважно: мятый халат, всклокоченные седые волосы. Последние дни он подолгу лежал в постели и не хотел ни с кем разговаривать. Но наша суета, видимо, подняла его с кровати. И вот он пришел предложить свою помощь в добром деле (он сам так выразился).