Эдуард Успенский - Поди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что

Старуха принесла большую банку, налила свежим молоком, посадила в неё лягушку и даёт банку зятю.

— Неси, — говорит, — эту банку в руках. А лягушка пусть тебе дорогу показывает.

( Очень деловая женщина! Да у них, видно, вся семья такая. )

Взял Федот-стрелец банку с лягушкой, попрощался со старухой и её дочками и отправился в путь. Он идёт, а лягушка ему дорогу показывает. Долго так они шли. Вернее, он шёл, а она ехала. Пришли наконец к огненной реке. ( Тоже мне радость! И загадка так загадка: откуда огненная река? Ведь тогда дырявых нефтепроводов не было. Да и спичек не изобрели ещё. ) Лягушка говорит:

— Выпусти меня из банки. Надо нам через реку переправиться.

Стрелец вынул её из молока и пустил наземь.

— Ну, добрый молодец, садись на меня да не жалей. Небось не задавишь.

Стрелец сел на лягушку и прижал её к земле. Он вообще в этой горлично-лягушковой компании научился помалкивать и делать то, что велят.

Начала лягушка дуться. Дулась, дулась и сделалась такая большая, словно стог сенной. ( По нашим городским понятиям, высота у неё была до второго этажа. ) У стрельца только и было на уме, как бы не свалиться: «Как свалюсь, до смерти ушибусь!»

Лягушка надулась да как прыгнет! Перепрыгнула через огненную реку и сделалась опять маленькой пенсионеркою. ( Просто поразиться можно тому, что происходит в этой истории. Только что лягушка была в отставке тридцать лет, а вот уже через огненную реку скачет как молодая. )

Смотрит стрелец — перед ним гора большая. В горе — дверь, и вроде незаперта. По крайней мере, замка пудового не видно и дырки для ключа нет.

Бабушка-лягушка ему говорит:

— Теперь, добрый молодец, ступай в эту дверь, а я тебя здесь подожду.

— А можно наоборот? — спрашивает стрелец. Лягушка его одёрнула:

— Делай, что велено. Как в пещеру войдёшь, хорошенько спрячься. Спустя некое время придут туда два старца. Слушай, что они будут говорить и делать. А как они уйдут, сам то же говори и делай.

( И откуда эта зелёная пенсионерка всё знает? )

Стрелец подошёл к горе, отворил дверь… в пещере темно, хоть глаз выколи! Полез он на карачках и стал всё кругом себя руками щупать. Нащупал пустой шкап, сел в него и закрылся. ( Хорошо ещё, что в темноте шкап попался, а не гроб незаполненный. )

Вот немного погодя приходят туда два старца и говорят:

— Эй, Шмат-разум! Покорми-ка нас.

В ту же минуту — откуда что взялось! Зажглись люстры, загремели тарелки и блюда, и явились на столе разные вина и кушанья. И музыка заиграла красивая — балалаечная.

Старики напились, наелись и приказывают:

— Эй, Шмат-разум! Убери всё.

Вдруг ничего не стало — ни стола, ни вин, ни кушаньев, люстры все погасли. И музыка красивая тренькать перестала. Да и сами старцы куда-то подевались.

Вылез стрелец из шкапа и крикнул:

— Эй, Шмат-разум!

— Что угодно?

— Покорми меня!

— Ну что ж!

Опять явились люстры зажжённые, и стол накрытый, и всякие напитки и еда. Опять балалайка включилась. Особенно много было напитков разных. Хорошо, что Федот-стрелок непьющим был. А то бы он так и остался у стола лежать, как те матросы, с которыми он за оленем плавал.

Федот говорит:

— Эй, Шмат-разум! Садись, брат, со мною! Станем есть-пить на пару, а то одному мне скучно.

Невидимый голос ему отвечает:

— Ах, добрый человек! Откуда тебя Бог принёс? Скоро тридцать лет, как я двум старцам служу. И хоть бы раз эти деды меня за стол посадили. А уж сколько всего налопали!

( Странный этот тип, Шмат-разум. Неужели у него не хватало разума самому себе стол заказать? Или повышенная застенчивость ему мешала? )

Судя по всему, Шмат-разум за стол уселся. Смотрит стрелец и удивляется — никого не видать, а еда так со стола и улетучивается, так и улетучивается. Будто пара солдат за стол случайно села. Бутылки с вином сами поднимаются, вино само в рюмки льётся и куда-то исчезает. А куда — не видно ( как у знаменитого фокусника Акопяна ).

Стрелец Федот напился, наелся, и тут светлая мысль пришла ему в голову. Он говорит:

— Братец Шмат-разум, хочешь мне служить?

Мысль эта была относительно светлая, потому что не совсем это честно — чужого слугу переманивать. А стрелец Федот добавляет:

— У меня житьё хорошее!!!

Братец по кличке Шмат отвечает:

— Отчего не хотеть! Мне давно надоело здесь. А ты, вижу, человек добрый.