Александр Белоусов - Они не уйдут

Молча сходились к депо рабочие в это утро. Только снег скрипел под ногами.

— Та ли, другая ли власть, а рабочей лошади одно — вези, да не ленись, — хрипло пошутил кто-то. Ему не ответили.

Пришли белые… Коля ждал, что сразу же случится что-то страшное. Но день в депо начался самый обычный. Шипел пар в промывочном цехе, кто-то скрипел рашпилем. Паровозов на ходу осталось мало: те, что ушли к Перми последними, в Чусовую не вернулись. Поэтому белые приказали отремонтировать несколько старых паровозов, уже который год стоявших возле деповского забора в запасе. А к полудню привели откуда-то с линии паровозы, побывавшие в бою: у одних были пробиты котлы, у других — тендерные баки, а у некоторых не было даже будок — угодил снаряд.

В ламповой пока делать было нечего, и Крапивин прогнал Колю в подъемочный пролет к бригадиру Успенскому. В конторке мастера сидел какой-то начальник — виднелась за широким стеклом квадратная голова и плечи с погонами. Этот «чин» время от времени выходил из конторки на балкончик и по-хозяйски оглядывал депо. Когда он стоял на шатком, сделанном из металлических угольничков балконе, Крапивин словно бы с ума сходил от усердия: попади под руку — получишь зуботычину.

Работали хмуро, не слышно было ни песен, ни прибауток. Так было в этот день и в следующий… Белые постепенно налаживали движение на железной дороге. Паровозы, вышедшие из депо, сразу же отсылали под поезда, на станцию. Но ходили поезда только в тагильском направлении. На Пермь и Кизел пути не было из-за взорванных на Чусовой и Вильве мостов. Воинские эшелоны, подошедшие от Тагила, сразу же разгружались, солдаты шли отсюда к Перми пешими колоннами. Какие были в поселке лошади, конфисковали в первые же дни — в обозы.

Дни тянулись унылые и однообразные. Но это еще можно было терпеть. Страшными были ночи. Вечерами поселок затихал, как вымерший. А за полночь нередко можно было услышать стук в двери то в одном, то в другом конце поселка.

Пришла очередь — постучали однажды ночью и к Стародумовым.

Отец словно ждал этого: с вечера лежал на лавке не раздеваясь. Он соскочил, дрожащими руками зажег коптилку. Вошли четверо в шинелях с заиндевевшими воротниками. Один из них, видно старший, не здороваясь, прошел в передний угол и сел за стол. Другие остались у порога.

— Большевики есть? — деловито спросил сидевший за столом.

— Господи! Какие у нас большевики! — заголосила мать. — Хозяин в депо робит, других не прячем… Вы ему только громче говорите — глухой он.

Отец с напряженным лицом прислушивался к разговору.

— А там кто? — спросил один из солдат и прошел за заборку, где в боковушке обычно спал Коля.

— Сын спит, малолеток, — испуганно сказала мать.

Солдат бесцеремонно сдернул с Коли одеяло, глянул быстро и равнодушно и тотчас вернулся к старшему.

Пришельцы пробыли в доме с полчаса. Они оглядели кладовушку и чердак, слазали в подполье, и отец светил им лучиной, перетрясли всю рухлядь под лавками и в сенях, осмотрели двор. Ушли. Отец не лег спать. Сидел за столом, подперев голову ладонями. Мать залезла на печь и успокаивала разревевшихся малышей.

Коля, кажется, уснул, но вскоре проснулся от шума.

— Уйти бы куда, Варвара, — глухо и резко говорил отец. — Неладное чую. А? Что говоришь?

— Да я говорю — нешто к Федору, в Лысьву? — кричала ему мать в самое ухо. — К Федору, говорю!

— Нет! — ответил отец. — Там то же самое. Лето бы! Теперь и в лес не уйдешь.

Заметив, что Коля проснулся, мать замолчала. Лег отец, и Коля снова уснул. А когда проснулся, за окном уже был рассвет, мать стучала ухватами у жарко горевшей печи.

Завтрак получился почти праздничный: блины с молоком и суп-скороварка. Но отец был какой-то сам не свой. Ел он вяло и неохотно, быстро отодвинул чашку. Вскоре выбрался из-за стола и Коля. В депо они пошли вместе.

Там, у входа, в это утро стояли солдаты. Увидев их, отец было остановился, но люди шли в депо со всех сторон, как всегда, и отец тоже пошел, только почему-то положил руку на плечо Коле, чего раньше никогда не делал.

Навстречу вывернулся мастер.

— Тебе отдыхать можно! — крикнул он Коле. — Марш домой! Придешь завтра.

Тут же толпились другие ученики-подростки. Они поманили Колю к себе.

— Пошли с нами на станцию! — сказал один из них. — Пока Крапивин добрый. Когда еще отпустит…

Они вышли из депо гурьбой. К станции хотелось сходить и Коле: ждали, что в этот день придут два бронепоезда белых. Еще накануне в депо пришли солдаты, и командовавший ими офицер быстро прошел в конторку мастера. Вскоре оттуда выскочил, как настеганный, Крапивин и велел всем собираться. Тогда всех рабочих депо погнали на станцию, в самый дальний угол, к реке. Все пути там были забиты вагонами. У реки уже кипела работа. Паровозик «кукушка» подталкивал вагоны на крайний путь. Здесь их вагами и домкратами наклоняли и сбрасывали с обрыва на лед реки. Внизу уже лежало десятка два теплушек и платформ, сиротливо выставив натруженные чугунные колеса.