Валентин Леднев - Ромка едет на охоту

— Вот это и есть сазан… — сказал расстроенный отец, откидывая в сторону сломанную удочку. Ромка заметил при этом, что руки у него дрожали, так он разволновался.

Отец вынул было папироску, но нервно скомкал ее пальцами и отбросил в сторону.

Второй поклевки они ждали долго. Прибежал Дик, и Ромка уже хотел было пойти с ним гулять по острову, но отец сделал предостерегающий жест рукой, дескать, тихо! Поплавок слегка закачался, на мгновение замер и вдруг стремительно пошел наискосок в глубину. Отец подсек — и снова удилище согнулось дугой. Не давая ослабиться жилке, он спустился к воде и стал отводить добычу от коряги, но постепенно, боясь, что и это удилище не выдержит, был вынужден опустить его почти к самой воде. Вдруг сазан устремился кверху и сделал бурун на поверхности воды. Вытянутая в одну линию с удилищем жилка ослабла…

— Вот это и есть сазан… — повторил отец, рассматривая жилку на месте обрыва. — Как бритвой, перехватил пилой.

— Какой пилой?

— Есть у него на спине такой жесткий плавник с зазубринами… Нет, с этими удочками такого сазана не возьмешь. Пойдем на стан, придумаем что-нибудь посерьезней.

На стане отец достал из рюкзака моток плетеного шнура «Сатурн».

— Вот эту веревочку, — торжествующе потряс он шнуром, — никакой сазан не оборвет!

— А пила? — усомнился Ромка.

— Даже пила будет бессильна, потому что шнур крепкий, но мягкий, податливый. Пила в нем завязнет, и все…

Так как надежных удилищ не было, отец решил снарядить на сазана донку. Подобрал грузило, два больших крючка, звонкий колокольчик для сторожка и принялся за работу.

А Ромка тем временем взял свою удочку и пошел к заливу. На этот раз он насадил на крючок червяка. Вскоре он прибежал к отцу:

— Рака поймал!

На его маленьком крючке действительно болтался большущий рак, беспомощно шевелящий клешнями и дергающий широким хвостом, похожим на лопаточку. Отец отцепил рака, положил его в металлический садок.

— Опусти в воду. Если тут есть раки, можно снарядить раколовки. Хочешь ловить раколовками?

— Хочу!

— Тогда давай наберем моллюсков для приманки.

Они пошли по берегу залива. Отец внимательно глядел в воду.

— Вот видишь: в воде по песку идет извилистая бороздка? Это след двустворчатой улитки. Там, где след обрывается, из песка торчит улитка. Вот она!..

Отец запустил руку в воду и вынул улитку, створки которой, похожие на две ложки, были плотно закрыты.

— Когда улитка погибает, створки раскрываются. А эти, видишь, закрыты, значит, улитка живая.

— А она не кусается? — спросил Ромка, боязливо принимая из рук отца тяжелую, укрытую зеленоватым панцирем ракушку.

— Нет. Чем она будет кусаться?

Вскоре и Ромка нашел такую улитку. Потом еще и еще. Когда их набралось с десяток, отец повернул назад.

— Хватит, пожалуй.

Три раколовки, похожие на авоськи, натянутые на проволочные кольца, они снарядили быстро. Отец привязал поводки от колец к концам толстых бамбуковых палок, раскрыл ножом несколько улиток, обнажив нежное студенистое мясо, и прикрепил их на дно раколовок. Потом показал Ромке, как надо опускать их в воду возле кустов на травянистом берегу и вынимать через каждые 15–20 минут.

— Лови, — сказал он. — Раков сажай в проволочный садок, простой они разорвут клешнями и уйдут. Брать их надо со спины, куда они клешнями не достанут.

А сам пошел ставить донку на сазана.

У Ромки дела пошли хорошо: он то и дело выхватывал по очереди раколовки, в которых оказывались то один, а то сразу несколько лупоглазых чудаков, позарившихся на привязанную к сетке приманку.

К вечеру он накидал почти полный садок раков, угрожающе шевелившихся, щелкавших клешнями, поводивших длинными усами.

А отец не поймал ничего. Даже поклевки не было. В последний раз обновив насадку, он закинул удочку к самой коряге, воткнул в край обрыва гибкий прут, приладил к нему колокольчик и привязал шнур. Остаток его он обмотал вокруг дерева (чтобы сазан не уволок) и пошел к палатке готовить ужин.

Ромка похвастался уловом, отец похвалил его:

— Сегодня ты меня перещеголял, молодец!

Уху они варить не стали, ели копченую колбасу, сыр, пили чай с сухарями. А потом долго сидели у костра, прислушиваясь, не зазвенит ли колокольчик на сазаньей удочке. Но тишину нарушали только сверчки да тоненько гудевшие над головами комары.

— Давай спать, — предложил отец. — Удочку утром проверим.

Они наглухо зашнуровались в палатке, при свете фонарика перебили просочившихся туда комаров и только улеглись, как издали донесся звонок сторожевого колокольчика.