Евгений Лесников - На Смоленской тихо

– Пес породистый?

– Овчарка немецкая.

– Обученный?

– Мальчишка держит палку, он через нее скачет. А бросит палку, он за ней сбегает, принесет.

– Пустолает?

– Нет.

– Колбасы ему подбросить не пробовала?

– У чужих не берет.

«Ничего, – решил Пашка, – надену ватник, рукавицы покрепче, соображу что-то вроде ухвата, нож заточу поострее, справлюсь». Он налил Юльке вина.

– Спасибо за сведения, Юлия Даниловна. Вот вам магарыч.

Хотел уже уходить, но увидел в окно перелезающих через штакетник школьного двора Димку, Мишку и Ваську. Юлька сказала:

– Вот они, разномастные: чернявый, светлый и рыжий. Водой не разольешь. Мне они в морду чернилами плеснули.

– Осторожней будешь, – сказал Пашка.

Вслед за мальчишками в квартиру Климовых прошли незнакомые две девчонки. Потом Виолетта и Лева, которых Пашка знал в лицо. Пашка спросил:

– И часто у них такие сборища?

– Частенько.

Пашка прислушался; сверху доносилось топтанье, постукивание, побрякивание. Зная глазастость этой публики, Пашка решил до темноты на улицу не показываться. У Юльки была духотища, и он открыл форточку. Звуки сверху стали слышнее, видимо, и там все форточки были нараспашку.

Вдруг наверху все притихло. Потом там, наоборот, завозились, загалдели. Снова притихли, а через некоторое время, как угорелая, в свой подъезд промчалась Виолетта. Балкон Грановских был наискосок от Юлькиной форточки, и до Пашки ясно донеслись слова: «Золото нашли!».

Он вскочил, как ужаленный. А Юлька, неожиданно протрезвев, показала в окно:

– Мальчишка-то ихний возится с собакой, а она в наморднике.

Еще не соображая, как будет действовать, но понимая, что у него остается последний шанс завладеть богатством купца, Пашка кинулся вон. Юлька не спеша засеменила за ним.

Пока Виолетта дозванивалась в милицию, а Димка утихомиривал Рекса, вокруг шкатулки начался такой разговор:

– Мы скажем, чтобы на это золото построили ледокол, – предложил Мишка.

– А хватит? – спросила Лена.

– Хватит, – сказал Лева, – мама рассказывала: тогда, в торгсине, за одно колечко получили муку, сливочное масло, сахар, консервы и даже на конфеты осталось. А тут целая коробка всякой всячины.

– Тогда лучше пусть построят новый самолет «Максим Горький», а то он погиб, – внес свое предложение Васька. – Вот только эти бусы, по-моему, ничего не стоят.

– А может, это жемчуг? – неуверенно предположил Мишка: он много читал про сокровища, но никогда их не видел.

– Сейчас мы это узнаем, – услыхали они, как гром среди ясного неба, голос Пашки Нуля. – Мы отнесем находку в НКВД, – он забрал со стола шкатулку и, шагая к дверям, закончил: – Там все знают.

Из–за того, что Пашка вошел неожиданно, у всех ноги приросли к полу. Потом Дина схватила его за пиджак.

– Мы сами! Мы нашли!

Пашка ударил Дину локтем в лицо.

– Девчонку бить?! – завопил Мишка. Он и Васька разом прыгнули на Пашку. Мишку он ударил по голове шкатулкой, а Ваську поддел ногой. Оба полетели на пол, но самого Пашку ударила по спине скалкой Лена, а Лева запустил в него патефонными пластинками «Медленный вальс» и «Дождь идет». Пашка перепрыгнул порог и столкнулся с Виолеттой. Та завизжала так, как только могут визжать девчонки. Пашка мотнул головой и, оттолкнув Виолетту, встретился с Рексом. Он был в наморднике, поэтому не особенно опасен. Пашка сунул Рекса по носу шкатулкой и пользуясь тем, что пес вздыбился на задние лапы, пнул его в живот. Он отлетел в угол веранды. Димка хотел провести прием, но слишком велик был для него вес противника. Пашка просто стряхнул Димку и, наступив ему на руку, прыгнул к лестнице. Сбил на пути Эмилию Наумовну. Падая, она успела крикнуть:

– Я тебе за детей!… – и располосовала Пашке ногтями щеку.

Дина в это время успела расстегнуть Рексу намордник, он сам сорвал его лапами и в тот момент, когда Пашка перепрыгивал порог парадной, сбил Пашку с ног. Юлька благоразумно попятилась за угол.

Увидев над собой клыкастую морду, Пашка взмолился:

– Сдаюсь!

На шум и свару бежали прохожие и соседи. Тут же подоспела милиция.

Битва кончилась. Милиция составляла протокол и перечень вещей в шкатулке. Участковый врач накладывал повязки и примочки. Васька, у которого была сломана рука, упорно твердил:

– Чтобы самолет «Максим Горький» был построен! Ему обещали и отправили в больницу на «скорой помощи».

Потом подсчитали ущерб: у Мишки на голове вздулась шишка, у Дины под глазом был огромный синяк, у остальных участников сражения ссадины и царапины. У милиционеров разболелись головы от общего гвалта и полного разнобоя в показаниях. В протоколе фигурировали амур, Нуль, и трудно было понять, кто из них главный вор.