Аиша Саид - Жизнь Амаль

Мы с сестрами задержались у закрытой двери спальни родителей. Прошло уже два дня после того, как в наш дом явился Джавад Сахиб. С тех пор родители без конца спорили.

– Ты говоришь об этом так, словно у тебя есть выбор, – сказал отец. – Думаешь, мне не дорога собственная дочь? Просто будь разумной.

– Ты предлагаешь забыть об уважении? Она уйдет работать служанкой, и что потом с ней станет? А как насчет остальных наших девочек? Они еще совсем маленькие, но подумай об их будущем. Кто женится на девушке, чью семью так опозорили?

– Я говорил со старейшинами деревни. Соседи нам сочувствуют, а не осуждают нас. Это ничего не изменит для остальных наших девочек. Кроме того, могло быть хуже. Она будет работать не в поле, а служанкой в доме. И Джавад Сахиб дал мне слово, что не обидит Амаль.

– Дал слово? Как будто он не может взять свое слово обратно! Зачем ему держать слово? Это ты виноват! Взял взаймы у этой гадюки, ничего мне не сказав. Бери теперь и сам все исправляй.

– Ты себя-то слышишь, жена? Когда пять лет назад сильные дожди уничтожили всю пшеницу, прежде чем мы смогли ее собрать, или когда прошлогодняя засуха превратила в пыль наш сахарный тростник, как ты думаешь, почему мы выжили? Благодаря какому-то чуду? Я сделал то, что должен был сделать, чтобы защитить свою семью.

– Я предпочла бы скорее умереть, чем быть ему чем-то обязанной. А теперь благодаря тебе мы должны отдать ему нашу дочь.

– Кто в деревне не должен ему денег? Плати ему каждый месяц, и нет проблем. Ничего бы такого не произошло, если бы ты не перестала заниматься домашними делами. Все заботы взяли на себя дети. Чего еще мы могли ожидать?

Наступило долгое молчание. Потом мама заплакала. Я отошла от двери и закрылась в своей спальне. Как жаль, что Симы нет дома. В последние дни у меня все сильнее болел живот – ощущение собственной вины опустошало меня изнутри.

Дверь со скрипом отворилась. В доме, полном людей, редко можно было побыть в одиночестве. Я думала, что пришла одна из младших сестер, но оказалось, что это папа. Он сел рядом со мной на кровать, уставившись на свои сандалии. Он избегал меня с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, но сейчас, когда он сидел рядом, у него были влажные глаза, плечи ссутулились, и он не выглядел сердитым. Он был похож на того самого доброго папу, каким я привыкла его видеть.

– Мне не следовало брать у него деньги, – сказал он. – Но я был в отчаянии. Он как будто подстерегает людей в самый трудный момент их жизни. Я думал, что верну все со следующим урожаем, но долг продолжал расти. Потом он вырос вдвое. Сахиб к тому же сказал, что я могу не спешить. Я тогда подумал, что он очень щедр. Сейчас я понимаю, в чем дело. Как же иначе держать нас всех в кулаке? – Папа посмотрел мне в глаза. – Ты знаешь, как усердно трудился твой дедушка, чтобы купить этот клочок земли?

– Знаю, – прошептала я.

– Когда я был такой же, как ты, мы месяцами голодали, экономя на чем только можно. Отец хотел, чтобы мы стали сами себе хозяевами. Чтобы было что передать будущим поколениям. Я единственный сын в семье, и мне предстоит сохранить эту землю за нами и чтить память твоего деда. Неужели все, ради чего трудилась наша семья, сейчас закончится? Это то, чего никто из нас не хочет.

– Папа, я не могу покинуть наш дом. А что, если я никогда не вернусь? – всхлипнула я.

– Никогда не вернешься? – Папа обнял меня за плечи. – Думаешь, я позволю тебе уйти от нас навсегда? Ему нужны деньги. Я их ему верну. Клянусь жизнью, я верну тебя домой, как только смогу. Я все исправлю.

– Когда? – спросила я, вытирая слезы. – Сколько я там проживу?

– Несколько недель. Максимум месяц. В любом случае это ненадолго.

Я бросила взгляд на стопку книг в углу комнаты. Месяц назад я мыла доску с госпожой Садией. Сидела с Омаром на поваленном дереве. Собиралась стать учительницей… Как же я смогла так быстро утратить ощущение земли под ногами – той самой, за которую боролся мой дед?

Водитель Джавада Сахиба должен был приехать с минуты на минуту. Мои вещи были собраны в алюминиевый чемодан, который одолжила мне мама. Когда-то в нем лежало ее приданое. Теперь она наполнила его до краев одеждой, орехами и сухофруктами. Раздался стук в дверь моей спальни, а затем вошла Хафса. Она закрыла дверь и подошла ко мне.

– Ночью я долго думала, – прошептала она. – А что, если ты сбежишь? Можешь спрятаться в моем доме!

– Нет, Хафса, не смогу.

– Моих родителей даже не нужно ни о чем предупреждать, – продолжила подруга. – У меня большой чулан. Никто бы даже не догадался, что ты живешь у меня. И это дало бы нам немного времени, чтобы разобраться, что делать дальше.