Бела Балаж - Карл Бруннер

Казалось, барон вообще никого не замечает. Даже господина Иоганна и «канарейку» он еле удостаивал взглядом. Он смотрел мимо людей, и каждый старался при встрече с ним свернуть с дороги.

У барона был большой черный лакированный автомобиль, совсем как гоночная машина. Даже шофер носил специальный костюм. Карлуше ни разу не удалось с ним заговорить. Когда барон выезжал, адъютант всегда сидел рядом с ним.

Однажды адъютант заболел, и Карлушу послали отнести письма на почту. Почти на всех конвертах стоял штамп:

НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ.

ОКРУЖНОЕ РУКОВОДСТВО. БЕРЛИН.

По дороге Карл стал размышлять, не лучше ли сжечь письма. Это поручение ведь не похоже на чистку дверных ручек. Тут он должен был активно помогать наци. Помогать смертельным врагам!

Тем не менее он все же опустил письма в ящик. Поразмыслив, мальчик решил, что все это может открыться и он выдаст себя и тетушку Мари.

Но, когда он вернулся домой, его мучила совесть и на сердце было тяжело. Задумчиво подошел он к окошку и поглядел вниз.

Строительные леса стояли так близко, что с подоконника можно было прямо шагнуть на лестницу. Напротив окна два каменщика замешивали цемент.

Карлуша с грустью и тоской смотрел на них. С ног до головы они были вымазаны известью и краской, но и в таком виде они ему нравились. С какой радостью он надел бы на себя честный рабочий костюм взамен своей дурацкой яркой ливреи!

Один из рабочих заметил Карлушу и скривил рот в насмешливой улыбке.

— Глянь-ка на этого наследного принца! — сказал он, обращаясь к своему товарищу.

Его приятель поднял голову, поглядел холодными, злыми глазами и, вытирая пот, обратился к Карлуше:

— Скажи-ка: на шарманке ты сидишь или тебя через решетку кормят?

Карлуша отскочил от окна. Эти слова точно кольнули его в сердце. Он прислонился к стене, и глаза его наполнились слезами. И все из-за проклятого обезьяньего наряда! Какая несправедливость! Он ведь не мог объяснить им, кто он и как сюда попал. Если бы они знали, кто его мать, они бы с ним иначе разговаривали. Но он должен молчать…

— Карл, скорее вниз, к автомобилю! — услышал он стонущий голос господина Иоганна. — Госпожа баронесса едет в город.

Однажды во дворце Лангенхорст был большой вечер. Тетушка Мари бранилась втихомолку. Ей столько пришлось варить, жарить и печь, что некогда было вздохнуть. Девчонка из приюта, взятая в помощь, больше портила, чем помогала.

У фрейлен Лизбет тоже было дела по горло. Но ей это нравилось, потому что она очень любила общество и гостей. В замке Лангенхорст, на родине барона, устраивались еще большие балы. Глаза фрейлен блестели, и она порхала повсюду, как скворец вокруг гнезда. Ей достаточно было видеть, как едят ее господа, чтобы почувствовать себя сытой. А новое вечернее платье баронессы! Еще во время примерок фрейлен Лизбет рассказывала о нем с восторгом.

Господин Иоганн тоже был доволен. Он задумчиво просматривал список приглашенных гостей и подсчитывал, сколько приблизительно перепадет ему чаевых.

Карлушу гоняли в этот день больше, чем всегда. Но он ничего не имел против предстоящего празднества: интересно посмотреть. А кроме того, ему что-нибудь достанется от тортов и малинового мороженого. Правда, фрейлен Лизбет шпионила за каждым куском, но тетушка Мари всегда умела припрятать вкусные вещи для Карлуши.

Для этого вечера были приглашены еще двое слуг и три кельнера. Они не нравились господину Иоганну, но зато очень нравились Карлуше. Господин Иоганн ни в чем не мог их обвинить. Они не произносили ни одного лишнего слова и безукоризненно работали. Но господин Иоганн считал, что у них дерзкий взгляд и подозрительный вид. Карлуше же казалось, что с их приходом во дворец Лангенхорст ворвалась свежая струя воздуха. Даже кланяясь, они не имели такого жалкого, подобострастного и робкого вида, как господин Иоганн. А в глазах их, когда они рассматривали обстановку дворца, было что-то враждебное и недоверчивое. Карлуша все время им улыбался, старался возле них вертеться. Но на него не обращали внимания..

Когда начали съезжаться гости, Карл должен был открывать, и закрывать за ними двери и помогать у вешалки. Многие дамы приветливо ему улыбались. Некоторые спрашивали, как его зовут. Господин Иоганн завистливо косился в его сторону и, дождавшись спокойной минуты, простонал:

— Чаевые ты дашь мне. Они будут истрачены на тебя. Детям нельзя иметь деньги. Это запрещено!