Бела Балаж - Карл Бруннер

Карл знал, конечно, марки всех автомобилей. Он узнавал их сразу по радиатору. Впрочем, все мальчики в школе это умели. Тут были: «крейслеры», «фиаты», восьмицилиндровый «штейер», «оппель», «вандерер», «адлер», даже длинный «ланчиа» проплыл мимо. Множество широких «бюиков». Красавец «линкольн» подъехал к тротуару, его легко было отличить по борзой собаке. Но желтую «минерву» не всякий бы узнал. Новые «форды», «ситроен»… На них не стоило и смотреть. А вот и черный лакированный «рольс-ройс». Всякий его узнает. Зато ту голубую машину, что остановилась напротив отеля, пожалуй, и Франц не узнал бы. Но Карл уже видел однажды такой автомобиль. Он его внимательно осмотрел и даже расспросил шофера. Это был «испано-сюиза»… Немногие имеют такую машину. Только самые богатые. У нее не меньше двенадцати цилиндров, и катится она, как по бархату. Слышно только тихое жужжание и больше ничего. Вот это машина!

На таком автомобиле Карл с удовольствием бы прокатился. Не всегда ведь они будут принадлежать капиталистам. А пока что, Карл уже научился обращаться с тремя скоростями и тремя педалями. Как-то раз он даже помогал мыть машину.

Начался дождь. Мальчик словно очнулся от сна. Он так загляделся на автомобили, что забыл на время обо всем. Теперь он сразу почувствовал, что очень устал и хочет спать. Да и кушать хочется к тому же. Но об этом нечего было и думать. Вот поспать где-нибудь, пожалуй, удастся. Может быть, найдется местечко, куда можно будет залезть на ночь.

Дул холодный ветер, и мальчик начал зябнуть. Да, всего этого он не ощущал, пока смотрел на автомобили.

«Тиргартен [3] Тиргартен — парк в Берлине. недалеко, — размышлял он. — Там, конечно, найдется куст, под которым можно незаметно улечься».

Правда, Карл еще никогда не пробовал спать под кустами. Это вовсе не так просто, как описывают в книжках про индейцев. Мама тоже как-то рассказывала про поездку в горы, как они спали ночью в лесу и как это было чудесно. Светляки мерцали в траве, и сквозь ветви деревьев на высоком темном небе поблескивали звездочки. Карлуша давно уже мечтал провести ночь в кустах под открытым небом. И вот его желание исполняется самым неожиданным образом.

Но кусты в Тиргартене были, по-видимому, вовсе не приспособлены для спанья. Они были слишком малы, чтобы укрыть человека. У тех, что побольше, ветви свисали до самой земли, и под ними не было места. На некоторых была такая редкая листва, что дождь проходил насквозь. Земля повсюду была сырая и к тому же такая шишковатая и неровная, что на ней невозможно было лежать.

Карлуша долго бродил по темному Тиргартену. Наконец, он выяснил, что лучшие спальные места были под скамейками. Там хоть посуше и не было кочек.

Карл заполз под скамейку, но не решился сразу закрыть глаза. Деревья так неуютно шумели под дождем, и тяжелые капли стучали по скамейке, над его головой. Где же светлячки, о которых говорила мама, и звезды, что мерцали в вышине сквозь ветви деревьев? Здесь не было ничего подобного. Черные, как уголь, деревья. Одинокие фонари, излучавшие дрожащий желтый свет, казалось, робко жались к их темным толстым стволам. Над высокими черными верхушками в той стороне, где находился городской вокзал, пылало красное небо. Быть может, там был пожар?

Обычно Карлуша не боялся темноты. Но эти черные деревья, казалось, корчили рожи. У них были носы, глаза, бороды и руки. Они шевелились под ветром, как будто кивали и подмигивали ему. А вдруг за широким черным стволом притаился полицейский? За каждым стволом легко мог кто-нибудь спрятаться.

Слышался грохот проходящих мимо поездов. Иногда громче, иногда тише. Это зависело от ветра. Где-то играл джаз-банд. Затем вдалеке раздался звук, похожий на выстрел. Ага! Едут пожарные. Рожки трубят: та-та-та-та… Еще одна машина. Где-то большой пожар. Чей-то крик… Потом громко запел пьяный. Деревья шумели, и дождь стучал по скамейке. Потом зазвонил колокол.

Карл вспомнил о своем ваньке-встаньке. Как можно было совсем забыть о нем! Мальчик сунул руку в карман и вытащил маленького железного фронтовика.

«Плим-плим-плим…» тихо зазвенел колокольчик в железной груди. «Плим-плим-плим» звучало так успокоительно. «Мы все-таки вместе. И вместе хорошо выспимся! Плим-плим… Спокойной ночи! Я тоже тут. Мы не знаем, где наша мама. Но она сейчас, наверное, думает о нас».

Карлуша крепко стиснул в руке маленького ваньку-встаньку и прижал его к лицу: «Идем, дружочек, спать».