Дэвид Блейз - Холодное сердце II

Созерцая волшебный пейзаж вокруг, Кристоф вдруг загадочно произнес:

– Знаешь, в других обстоятельствах это было бы очень романтичное место... Ты согласна?

– Что ты имеешь в виду? – растерялась Анна. – Если бы это случилось не с нами?

– Что? Нет, нет, – сказал Кристоф, шаря рукой в заднем кармане в поисках кольца, которое уже пытался подарить ей дважды. Но теперь казалось, что более удачного момента не найти. Он достал кольцо и спрятал его за спину. – Я хочу сказать... – Он прочистил горло, чтобы убедиться, что не потерял голос. – На случай, если мы отсюда не выберемся...

Анна отшатнулась от него.

– Подожди. Ты думаешь, мы здесь пропадем?

– Нет. Нет! -– замотал головой он. – Я имею и виду, мы обязательно отсюда выберемся. Ну, собственно, положение наше вроде как неутешительно. Но я вот что хочу сказать: если мы умрем...

– Ты думаешь, мы умрем? – спросила Анна тоненьким перепуганным голосом.

– Нет! – воскликнул Кристоф; – Нет-нет- пет. То есть мы умрем когда-нибудь, но в ближайшее время мы не умрем...

Тут Анна заметила, что Эльзы с ними нет. I Тли они в опасности, то всем надо держаться вместе. К тому же Анна обещала Деду Пабби защищать сестру.

– А где Эльза? – спросила она обеспокоенно. – Я поклялась, что не отойду от нее ни на шаг, Эльза! – И Анна побежала искать ее.

– ...но когда-нибудь в далеком будущем мы умрем, – вздохнул Кристоф. Ну почему он не может сделать предложение? Опять у него ничего не вышло. Подошел Свен – лучшие друзья всегда так делают – ив утешение мягко ткнул его носом.

Юноша взглянул на него:

– Свен, не надо меня опекать. – Кристоф и так чувствовал себя хуже некуда.

Эльза брела между высоких деревьев, восхищаясь красотой леса. Она глубоко и спокойно вдохнула воздух и закрыла глаза, стараясь забыть все свои заботы. Но тут было нечто... что-то, чего она не могла уловить, и от этого у нее по коже бегали мурашки. Тут она услышала, что к ней кто-то бежит; Эльза распахнула глаза и резко обернулась.

И неожиданно увидела Анну.

– Эльза! – сказала сестра. – Вот ты где. С тобой ничего не случилось?

– Все хорошо, – ответила Эльза, обеспокоенная посетившим ее странным чувством.

Анна с облегчением вздохнула. Потом огляделась по сторонам:

– Чудно. А где Олаф?

Олаф с увлечением осматривал лес и даже не заметил, как заблудился, – шагал и шагал, уверенный, что друзья идут следом.

– Вам не кажется, что за нами кто-то наблюдает? Нет? Никому из вас? – Олаф обернулся и увидел только деревья. – Выходит, я тут один.

Он внимательно огляделся по сторонам.

– Анна! Эльза! Свен! Саманта! – Он засмеялся. – Кто такая Саманта?

Он продолжал смеяться, пока не почувствовал спиной порыв ветра.

– Ух ты, – удивился снеговик. Он снова обернулся, но никого не увидел и пожал плечами.

Над ним затрещали деревья, и на голову обрушился ворох листьев. Олаф отряхнулся и вынул лист изо рта.

– Это нормально, – сказал он самому себе.

Вдруг из кустов вылетел камень, и когда Олаф собрался продолжить свою прогулку, то споткнулся о него и шлепнулся лицом в землю.

Поток горячего пара взметнулся из-под земли и поставил его на ноги.

«Странно это все как-то», – подумал снеговик.

Над его головой зашатались ветви и раздался громкий шорох листвы – по дереву прошмыгнуло что-то большое. Олаф быстро обернулся.

– Что это? – спросил он.

Впереди в земле зияла огромная яма. Олаф остановился на самом ее краю и заглянул в бездонное пространство.

– Саманта? – окликнул он, и голос его отразился от стен норы и пропал в пустоте.

Ответа не последовало. Олаф испуганно отпрянул.

Снеговик убеждал себя: пусть сейчас всем этим странностям нет объяснения, но однажды оно появится. Просто ему нужно повзрослеть и стать мудрее. И тогда он оглянется назад на нынешние чудеса и поймет, что ничего сверхъественного в них не было.

Послышалось какое-то шипение. Олаф повернул голову и увидел, как из мха вырывается и несется прямо на него дымное пламя – явление непонятное, но, несомненно, опасное, и потому снеговик отпрыгнул с его пути.

Олаф побрел дальше и скоро оказался в темной части леса, заросшей плющом и деревьями с корявыми ветвями. Он продолжал уговаривать себя, что страх, который он сейчас испытывал, через несколько лет покажется ему ребячеством. Исходу, куда бы Олаф ни оборачивался, из кустов па него пялились жуткие немигающие белые глаза, но снеговик пытался не думать ни о чем, кроме хороших манер.