Владимир Железников - Хорошим людям – доброе утро [Рассказы и повести]

Самолет ударился о землю, но пилоту все же удалось выровнять машину. Она пробежала метров четыреста, подмяла редкий кустарник и у самых деревьев замерла.

Пилот вышел из кабины. Он снял шлем и молча обвел всех взглядом. Он смотрел в лица — старые, заросшие, усталые, и в молодые, еще безусые, тоже усталые. Пилот посмотрел на мальчика, подмигнул ему и неожиданно улыбнулся. И все сразу улыбнулись, и мальчик первый раз после гибели отца робко разжал губы.

Пилот напялил шлем на голову, открыл дверь самолета. Прыгнул на землю. На секунду замер: вдруг за каким-нибудь кустом снайпер взял его на прицел? Но кругом было тихо-тихо.

Пилот скоро вернулся.

«Пробиты баки. Ни капли бензина. Только в запасных осталось, но на нем не долететь».

«А фронт далеко?» — спросил бородатый партизан.

«Километров пятьдесят».

«Надо найти бензин. Пойдем в деревню, — сказал бородатый. — Коммунисты, прошу поднять руки».

Подняли руки трое партизан и пилот.

«Пойду я, — сказал бородатый, — товарищ пилот и… — Он посмотрел на троих партизан. Они были тяжело ранены. — И…»

«Я пойду».

Все оглянулись. Эта говорил мальчик.

«Я уже не раз ходил в разведку. Меня не тронут».

«Хорошо. Пойдешь ты. — Бородатый встал, поправил руку на перевязи и сказал: — Я, Михаил Скопин, коммунист».

«Я, Андрей Беспалов, коммунист», — сказал пилот.

И тогда все посмотрели на мальчика, и он сказал тихим голосом:

«Я, Коля Федосов, пионер».

Они ушли. К полудню им удалось отыскать дорогу и выйти к деревне. Они залегли в кустах, на лесной опушке, чтобы посоветоваться, что делать дальше.

«По-моему, нам надо дождаться ночи», — сказал пилот Беспалов.

«Ночью скорее поймают, — ответил Коля. — Я сейчас пойду».

«Один?»

«Да».

Скопин молчал. Он был опытный партизан и понимал, что мальчик прав.

«А что ты будешь говорить, если в деревне немцы?» — спросил Беспалов.

«Не в первый раз. — Коля встал, глаза его сузились и стали алыми. — Ну, я пошел».

Он подобрал на ходу прутик и, размахивая им, запылил к деревне. А те двое смотрели ему в спину, в белобрысый затылок и тоненькую шею. Мальчик ни разу не оглянулся.

«Да, — сказал наконец Беспалов, — это тебе паренек!»

А бородатый Скопин ничего не сказал.

Они лежали в кустах и ждали. Было жарко. Сначала хотелось пить, потом захотелось есть.

Беспалов смотрел на пыльную дорогу, которая вела в деревню. Он все ждал, когда же придет мальчик. Иногда он отрывал взгляд от дороги и оглядывался на Скопина. Тот лежал на спине, лица его стало бледным, на повязке появились свежие пятнышки крови.

«Больно?» — спрашивал Беспалов.

«Нет», — отвечал Скопин.

Прошло несколько часов. У Беспалова першило в горле, губы потрескались. А на дороге по-прежнему никого не было.

«Скопин, может, мне пойти? Я здесь, бугай, лежу, а он, маленький, там!»

«Брось ерунду молоть, — отвечал Скопин. — Тебя сразу схватят».

«А почему там такая тишина? Немцы, наверное, ушли».

«Если бы ушли, он бы вернулся».

Наступила тревожная ночь. Скопин задремал, а Беспалов лежал в темноте и ловил каждый шорох. Он решил ждать до утра, а утром идти в деревню. И вдруг послышался осторожный шепот:

«Товарищи, товарищи…»

Беспалов узнал голос мальчика и крикнул громко, неожиданно для себя:

«Коля! Коля! Мы здесь!»

«Тише! Не знаю, зачем вы так кричите? — сказал Коля. Он стоял рядом с Беспаловым, и от него сильно пахло бензином. — А еще военный летчик».

«Прости, Коля. Я рад, что ты вернулся!»

«Идемте за мной», — прошептал Коля.

Они прошли шагов тридцать вдоль опушки, и Беспалов увидел большой бидон из-под молока.

Беспалов хотел поднять бидон, но он был очень тяжелый, а руки, как назло, скользили по мокрому железу. Видно, дорогой бензин плескался и залил стенки бидона.

«Вам одному не поднять, он тяжелый, — сказал Коля. — Надо Скопина позвать».

«А как же ты дотащил его сюда?»

«Мне две женщины помогали. Они вернулись в деревню».

«Две женщины дотащили, а я, что же, не смогу, по-твоему? Смехота какая-то получается». — Беспалов присел на корточки, со злостью обхватил бидон руками, натужился, поднялся и поставил на плечо.

Коля взял его за руку и повел к тому месту, где они оставили Скопина.

Мы с мамой слушали летчика не перебивая. Я теперь думал сразу про папу и про Колю. Только каждый раз, когда радио объявляло о прилете нового самолета, летчик замолкал. Мы слушали радио.