Мария Конопницкая - Ласточка и другие рассказы [Совр. орф.]

И вот на следующий же день Павлик сел за стол, раскрыл свою синюю тетрадь, осторожно обмакнул перо и стал писать так:

«Я видел сегодня прекрасный рисунок. Он изображает горницу в простой крестьянской избе в деревне Соколовке. В этой горнице, на ложе, устланном медвежьей шкурой, лежит Степан Чарнецкий, славный польский рыцарь и гетман, который так побил шведов, что они должны были бежать из-под города Ченстохова, который хотели взять. Потом он участвовал в другой войне и был ранен. Товарищи тогда положили его в этой крестьянской избе, и вот — теперь они прощаются с рыцарем. Великая печаль в этой избе: все плачут, что теряют такого вождя и такого воина. Понурили головы, заломили руки, кто же теперь будет водить их на войну? А у ложа Чарнецкого стоит его белый конь, верный товарищ, который бывал вместе с ним в разных битвах и ничего не боялся. Стоит этот конь около своего господина, — он тоже грустен, ржет жалобно: чувствует что не будет носить его больше на войне. Чарнецкий протянул руку, гладит его гриву и смотрит так, словно хочет сказать: „Прощай, мой товарищ! Я больше не сяду на тебя и не буду бить шведов. Я ухожу уже от той земли, которая имела во мне всегда верного защитника“».

Через неделю Павлик опять сел за стол, разложил синюю тетрадь, обмакнул перо и стал писать:

«Я узнал сегодня про другого польского рыцаря, которого звали Карлом Ходкевичем и который бился с турком. Турка этого звали Осман. Он собрал большое войско, забрал с собой много всякого оружия, а за войском шли верблюды с огромной казной. Он хотел дойти до Вислы, чтобы напоить в ней лошадей, и чтобы река эта и вся польская земля называлась с этих пор его именем. Да только это ему не удалось. Карл Ходкевич, гетман и воин, каких мало, позвал своих рыцарей и все сразу собрались вокруг него. И хоть их было немного, а турок великое множество, все-таки они не сдались, засели в Хотимском замке и защищались там сорок дней. А турки, со своим Османом чуть подойдут к Хотимскому замку, Ходкевич поздоровается с ними по своему, огнем да мечом, — они и врассыпную! Видя, что горсть рыцарей Ходкевича и сильнее и храбрее, чем все их войско, турки и ушли туда, откуда пришли, в свою страну, до Вислы никто из них не дошел, разве только те, что в плен попались. Так защищал Ходкевич родную реку. И что же, в самом деле? Разве не могли турки сидеть в своей стране, коли Господь дал им ее, и не желать чужого? Поделом им! Я их совсем не жалею! Вот теперь я думаю, кто был лучшим воином Карл Ходкевич, или Стефан Чарнецкий?

Когда я буду большим, то поеду в город Хотим, где был Хотимский замок, посмотрю то место, где бился этот славный рыцарь и где он победил турок. А о том, кто славнее из этих двух гетманов, я должен спросить у отца».

Я уже чуть не год знаю наизусть стихи, которые начинаются так:

а только сегодня я узнал кто их сочинил. Их сочинил польский поэт Карпинский больше 100 лет тому назад, так как со дня его рождения прошло более 150 лет. И как все это случилось, просто как в сказке.

Родители этого Карпинского жили в маленькой деревеньке. Вокруг нее были все леса и леса, страшно дикие, неподалеку были огромные, высокие горы, а в этих лесах и в горах жили разбойники. Я всегда думал, что наша няня рассказывает нам о разбойниках только так, ради развлечения, а они есть на самом деле.

Самым старшим начальником среди этих разбойников был Добош. Люди страшно его боялись и думали даже, что он знает заговор против пуль, так что ни одна в него попасть не может. Ну, это, положим, враки, потому что никаких волшебств и заговоров нет на свете, и в Добоша наверное попала бы пуля, если бы кто-нибудь хорошенько в него прицелился.

Так этот Добош ходил со своими разбойниками по горам, по лесам; нападал на проезжих и отпускал их едва живыми. Забирался он иногда и в ближайшие деревни. И такой ужас нагнал он чуть не на 100 верст кругом, что стоило ночью залаять собаке, люди просыпались и шептали, дрожащими от страха губами:

«Уж не Добош ли идет?»

Да и что, в самом деле? Ведь такой разбойник не шутка!

Вот однажды мужики дали знать старику Карпинскому, что Добош бродит в соседних лесах со своими товарищами и, того и гляди, нападет на усадьбу.

Старик Карпинский страшно перепугался, покрутил ус, понурил голову и думает, думает, как бы сделать так, чтобы Добош не причинил им зла. А дома у него был маленький сын, который только что родился, и больная жена. Старый Карпинский крутит ус и думает: