Андрей Неклюдов - Звезда по имени Алголь

Лодка будто и вправду слегка повернула влево и закачалась с борта на борт, как на океанских волнах.

«Полный вперёд!».

В это мгновение лодка на самом деле дёрнулась вперёд, да так, что он едва не рухнул на ржавое днище.

— Попался, Лопух? — загоготали сзади. — Не ждал?!

Алёшка обернулся: лодка была полна мальчишек. Некоторые ещё не впрыгнули и висели на бортах, полоща ноги в воде. Это были папуасы.

— Ага-а-а! Ха-ха-ха! — непонятно чему радовались они.

На середине лодки, удерживая равновесие, стоял Слава Козякин. Видно, неспроста он был вождём: на шее у него на длинном кожаном шнурке болтался ключ от отцовской лодки — той самой, на какой они все теперь находились. Славик единовластно решал, кого взять в плавание, а кого нет. Как бы в напоминание об этом он время от времени крутил ключ на пальце, как пропеллер, задевая порой головы своих подчинённых.

Сейчас вождь приставил к нижней губе трубчатую ножку ключа, пронзительно свистнул и кивнул на растерянного Алёшку:

— В плен его.

— В плен! В плен! — обрадованно подхватило племя. — Будет знать, как огурцы красть!

— Из-за него малому Тетерю опять уши надрали.

— В плен Лопуха!

Братья Тетери, оба в одинаковых чёрных трусах, живо приладили вёсла. Между лодкой и сушей быстро расширялась зыбкая полоса воды.

Глядя на удаляющийся берег, Алёшка не знал, радоваться ему или огорчаться: он вроде бы участвовал в плавании, но участвовал не как папуас, а как пленник.

Тетери гребли, как на состязаниях. Младший вскакивал вместе с веслом, затем снова падал на скамью и откидывался на спину, так что казалось, это не он двигает веслом, а весло таскает его за собой. Лодка раскачивалась, визжали уключины. За кормой бурлило, и даже брызги взлетали фонтаном. Оказалось, это Вовка Дран плыл сзади и подпихивал лодку.

— Что, Лопух, не ндравится? — высунулась над кормой его мокрая черноволосая голова. Минутой позже Вовка набрал в рот воды и пустил её тоненькой струйкой в Тетеря-младшего.

— Што-о-орм! — заорал он и принялся так усердно раскачивать судно, что даже капитан присел и схватился за борта.

Славик нахмурился — Вовка сразу перестал дурачиться и полез в лодку, шумно отдуваясь и тряся головой, в результате чего обрызгал Тетерей, Алёшку и сваленную на корме одежду.

— Дран, теперь ты греби, — сказал Тетерь-старший, вытирая красное лицо, и при этом осторожно покосился на Славика.

— Какое «греби»?! Не видишь — пленного стерегу! — И Дран для убедительности поставил на скамью рядом с Алёшкой загорелую в царапинах ногу, перепачканную ниже колена голубовато-серым вонючим илом.

— На фига нам эти пленные? — промычал с носа корабля толстяк Фигля (он держал на коленях большущую закоптелую кастрюлю с мелкой, наворованной вчера картошкой). — Ещё и корми потом этих пленных дармоедов.

— Ничего ты, бамбук, не смыслишь, — повернулся к нему вождь. — Пленные нужны для работы.

— На работу его! На вёсла! — гаркнул догадливый Дран.

Алёшка почувствовал на своих плечах множество рук. В следующую минуту он уже сидел на гребной скамье вместо братьев Тетерей. В ладони ему вставили рукоятки вёсел. Со всех сторон раздались крики:

— Пошёл! Давай! Живей!

Высунув от напряжения язык и облизывая трещинку на губе, Алёшка грёб, подаваясь вперёд и откидываясь назад, почти как Тетерь-младший, и ещё громче, чем тот, скрипел уключинами.

— Лопух, пр-раво руля, — цедил сквозь зубы Славик, вращая воображаемый штурвал.

Гребец усиленно соображал, каким веслом ему работать, чтобы было «право».

— Не тем! — тыкал его в спину Дран.

— Правым работай, левым табань, — учительски наставлял Тетерь-старший.

— Вот как — смотри! — подсказывал Тетерь-младший, двигая перед собой кулачонками.

— Давай-давай! Вперёд! — перекрывал других горластый Дран.

— Тоже мне гребец, — елозил на носу лодки Валерка. — Корми его потом…

— Вперёд! Разом!

— Так держать!

— Лево руля!

— Нажми!!!

У Алёшки в ушах все эти команды слились в общий гам, и он уже не разбирал отдельных слов. Глаза его следили, как вёсла, закручивая струи, колеблют и искажают отражённые в воде облака. Он поднимал голову — и там стояли, словно в ясной голубой реке острова, пухлые белые облака. Если не замечать тенистых зелёных берегов, то можно решить, будто река и небо сливаются где-то впереди, и если хорошенько взмахнуть вёслами — лодка приблизится к облакам.

Алёшка и впрямь гребнул что было сил — и тотчас упал на спину: судно врезалось носом в кусты. Посыпались листья и всякая мелкая шелуха, а Славику на шею шлёпнулась и скатилась на дно лодки жирная изумрудная гусеница.