Эвелине Хаслер - Адам, Сюзанна и другие герои

Впереди заиграла музыка, и длинная колонна медленно тронулась с места. «Наверно, переодетые индейцы прячутся в толпе», — подумала Сюзанна. Она спросила об этом дедушку. Сначала он недоуменно покачал головой. А потом вдруг громко рассмеялся.

— Индейцы? Мне кажется, ты слишком много сидишь у телевизора. У нас нет никаких индейцев. Когда бабушка сказала про красных, она имела в виду не индейцев, а самых обыкновенных людей, прежде всего рабочих.

И он рассказал ей, что Первое Мая — это праздник трудящихся всего мира. Увидев ее разочарованное лицо, он добавил:

— Видишь ли, рабочим тоже время от времени приходится сражаться. За справедливость, за повышение зарплаты и за многое другое. Это совсем не похоже на то, что ты видишь в приключенческих фильмах про индейцев. Боевой топор давно закопан в землю. Но рабочим надо быть настороже. Когда нас начнут притеснять и наша жизнь ухудшится, мы снова выкопаем его.

Тут к дедушке обратилась молодая женщина. В корзинке у нее были маленькие флажки. Дедушка купил два флажка и один прикрепил к куртке Сюзанны.

— Ну вот, теперь ты тоже наша, красная, — сказал он.

Сюзанна немножко загордилась и бодро зашагала рядом с дедушкой в длинной колонне. Колонна двигалась по городским улицам. На тротуарах стояло много зрителей. Дедушка рассказал Сюзанне о тех временах, когда рабочие были очень бедны и посылали своих детей работать на фабрики.

Вот тогда-то они и начали объединяться и вместе бороться за справедливость.

— Я был вместе со всеми, когда рабочие Швейцарии объявили всеобщую стачку, потому что их жизнь стала невыносимой.

Сюзанна слушала, спрашивала, ей хотелось знать все до мелочей. Время летело незаметно, и вот они оказались на площади Гельвеции. Колонна рассеялась, люди собрались вокруг трибуны. Те, у кого были знамена и транспаранты, стояли в первых рядах. Знамена трепетали на ветру, было очень красиво.

Какой-то человек поднялся на трибуну и стал говорить. Усиленный громкоговорителями, его голос разносился по всей площади. Дедушка внимательно слушал. Сюзанна понимала немногое, поэтому она отправилась исследовать окрестный мир. То тут, то там она заглядывала в детские коляски, дразнила других детей, которые тоже скучали на митинге. Вдруг она заметила черноволосую голову, которая показалась ей знакомой. Она подкралась сзади и дернула за вихор. Это и в самом деле был Марио, он стоял, держась за руку своего папы. Марио обернулся и удивленно посмотрел на Сюзанну. В этот миг площадь заволновалась и зашумела. Оратор сказал что-то такое, что не понравилось многим. В одном конце площади демонстранты размахивали флагами, кричали, свистели и ругали человека на трибуне. Он поднял руки над головой и умоляюще крикнул:

— Тише, пожалуйста, тише!

В этом шуме и гаме Сюзанна немножко испугалась. Она быстренько простилась с Марио и пошла искать дедушку. Когда она подошла к нему, он тоже был очень сердит. Какой-то почтальон в форме, стоявший рядом с ним, ругался:

— Опять эти иностранцы устроили галдеж.

Тут дедушка схватил его за форменный китель и крикнул:

— Выбирай выражения, ты! Иностранцы тоже рабочие. Они тоже имеют право высказать то, что думают.

Все снова успокоились, кто-то заговорил с трибуны по-итальянски. Почтальон поправил свой китель и сказал:

— Ну, с меня хватит. Я пошел домой.

Дедушка промолчал. Он грустно слушал то, что говорил оратор, потом взял Сюзанну за руку:

— Пойдем в Народный дом, выпьем кофе. Видишь, опять начинается дождь.

В Народном доме Сюзанна получила стакан подогретого сока. Дедушка добавил в ее стакан немножечко кофе, потому что Сюзанна совсем замерзла. Потом он молча, с печальным видом, сидел за столом, листал купленную на площади газету и даже забыл про свой кофе, который совсем остыл. Сюзанна побоялась спросить, что с ним. Когда он поднялся и помог ей в гардеробе завязать шарф, она обняла его за шею и поцеловала в седые усы. Дедушка долго сморкался в большой желтый носовой платок. Потом он расплатился, и они вышли.

Поздно вечером, когда Сюзанна уже лежала в своей кроватке, она услышала, как папа разговаривает по телефону.

«Здравствуй, отец», — сказал он. «Значит, звонит дедушке», — подумала Сюзанна. Голос его поначалу был приветливым. Потом он ни с того ни с сего начал ругаться. Он кричал все громче и громче. Сюзанна разобрала только одно слово:

— Красные… красные… красные.

Она хотела встать, выйти в коридор и успокоить папу. Сказать ему, что красные совсем не такие злющие, как в фильмах про индейцев, а самые обыкновенные люди.