Даир Славкович - «Я вернусь, мама!..»

«Неужели все это было всего лишь год назад? — с изумлением подумал мальчик. — Как в другой жизни».

…Немцы бегали, суетились, начали устанавливать на площадке последнего вагона пулемет. Очевидно, все-таки увидели партизан.

Рыжий конь, на котором сидел Костя, нетерпеливо перебирал ногами.

— Костя! — услышал он из густого ельника голос командира группы. — Ты что, заснул?

— Скачите в отряд! — крикнул Костя в ответ. — А я здесь останусь, отвлеку их.

Разведчики вихрем полетели по просеке в глубь леса. А Костя увидел: фашисты уже заложили ленту и припали к пулемету. Сейчас они откроют огонь!

Юный партизан дал длинную очередь по пулеметному расчету прямо из седла, потом еще раз повел стволом по вагонной площадке, по окнам.

— Ага! Припекло! — крикнул Костя. — Пока не поздно, драпайте до своего Берлина!

В ответ с паровоза ударил ручной пулемет. Над головой засвистели пули, начали вспарывать землю вокруг, поднимая фонтанчики сухого песка. Рыжий был прошит сразу несколькими пулями. Он резко вздрогнул, захрапел и рухнул на землю. Костя едва успел соскочить с него.

— Прощай, Рыжий! — прошептал мальчик, чувствуя, что по щеке ползут слезы. — Прости, что не сберег тебя…

Оставаться на открытом месте было невозможно: из вагонов его видно как на ладони. Костя стремительно рванулся за штабель из шпал и досок.

Пули вонзались в дерево рядом, летели щепки. «Это хорошо, что фашисты ко мне прилипли, — подумал Костя. — Меньше будут в лес смотреть».

Ведь именно в этом месте отряд должен был перейти железную дорогу. Разведчики, наверно, уже докладывают командованию о положении на разъезде.

Костя подсчитал свои боеприпасы: полдиска патронов в автомате, наган, три гранаты. Этого хватит, чтобы дорого заплатить за жизнь. Но основная боевая задача — задержать врага.

«Нет, бандюги, — с ненавистью подумал мальчик, — это вам не из самолетов безоружных людей на шоссе расстреливать». Костя перевел рычажок автомата на бой одиночными выстрелами. Так можно сэкономить десяток-другой патронов. Стрелять надо только наверняка.

По-пластунски он отполз к другой стороне штабеля, осторожно выглянул. Немцы, не видя его, наугад стреляли по штабелю шпал. Вдоль состава бежал офицер, что-то выкрикивая. Стрельба прекратилась.

«Живым хотят взять, — понял Костя. — Ну, попробуйте». Спокойствие и хладнокровие завладели им. Юный партизан вскинул к плечу автомат, поймал на мушку длинную фигуру офицера и плавно нажал на спуск. Сухо треснул одиночный выстрел. Офицер будто споткнулся обо что-то и упал.

Одни фашисты, прыгая с подножек, бросились за насыпь, другие, наоборот, укрывались в вагонах. Опять поднялась стрельба. Теперь по штабелю стреляли из всех вагонов. Под прикрытием огня немцы начали выскакивать из теплушек, короткими перебежками приближаться к шпалам. Их выводил из себя этот нелепый бой с маленьким партизаном. Кто мог подумать: сидел на рыжем коне перед вагонами мальчишка, по-детски наивно рассматривал паровоз и вдруг — такая солдатская хитрость, мужество, настойчивость! Отличный «язык», если его взять живым!

Немцы приближались. Костя понимал: через несколько мгновений они бросятся к штабелю. Сразу с разных сторон. И это будет его последний бой.

Мальчик снова перевел автомат на бой очередями, подготовил гранаты. И в этот момент из леса выехали партизанские тачанки, развернулись и ударили по вагонам из всех пулеметов.

Часть немцев была перебита, остальных загнали на паровоз, прижали к рельсам. Фашисты уже не могли вести прицельный огонь.

Под прикрытием пулеметов никитинцы пересекли железную дорогу. В считанные секунды из шпал и досок был сделан настил и по нему промчался обоз с ранеными. Воспользовавшись паникой фашистов, Костя перебежал открытое пространство и скоро был среди своих.

И железная дорога и шоссе остались позади. Партизаны были уже в глубине леса, и только тут последовал приказ остановиться на привал. От долгой ходьбы и тяжелого груза подкашивались ноги. Хотелось лечь на землю и отдохнуть хоть несколько минут. Старший группы пулеметчик Егоров распорядился:

— Четверть часа — отдых в ельнике… — И в это время на проселочной дороге послышался топот ног.

— Может, кто-то из наших отстал? — предположил Виктор Колос, вытирая ладонью пот с лица.

— А ну, Костя, глянь! — приказал Егоров.

Мальчик выглянул из-за елей и сразу спрятался: метрах в двухстах двигалась колонна немцев.