Эдмунд Низюрский - Средство от Алкивиада

- Ахиллесова пята, - пояснил Засемпа. - Так это называют, братишки.

- Ахиллесова?

- А кто это такой - Ахиллес? - спросил Слабый.

- Не знаю, - пробормотал Засемпа, - кажется, какой-то греческий бандит.

- Да, это был греческий бандит, - поддержал его Пендзель с миной знатока. - Он был ударостойкий. Все ему было нипочем. У него было только одно слабое место. Если кто хотел его доконать, должен был вдарить этому типу в пятку.

- Интересно, - буркнул Слабый.

- Ну это совсем не с руки, - заметил я.

- А почему именно в пятку? - допытывался явно заинтригованный Слабый.

- Да отстань ты, Слабый, - обозлился Засемпа, - ведь не об этом сейчас речь, это я просто так… чтобы знали, что у каждого есть свое слабое место.

- Ага.

- Даже у педагогов есть слабое место, иначе говоря пята!

- У каждого?

- У каждого, - уверенно ответил Засемпа.

- У Дяди тоже есть пята? - спросил я недоверчиво. У меня все это просто в голове не укладывалось - никак не мог себе представить грозного математика, пана Эйдзятовича, с пятой.

- Даже у Дяди, - ответил Засемпа.

- И у пана Жвачека? - спросил Слабый.

- И у пана Жвачека.

- И у пана Фарфали?

- Конечно.

- А у Дира?

- Даже у Дира.

- И у пани Калино?

- И у пани Калино тоже.

- Какая же у нее пята? - спросил Слабый, который больше всех преподавателей боялся нашей географички, пани Калино.

- В том-то и дело… если бы мы знали, - вздохнул Засемпа. - Вся трудность в том и заключается, что нужно сначала нащупать эту пяту, а потом уже подыскивать средство. А как только найдешь, заживешь спокойно, без всякой нервотрепки, беззаботно, как ленивый вареник в сметане. Даже самый строгий гог ничего не сможет с тобой поделать.

В воздухе витал приятный залах подгоревшего варенья. Сонные мухи жужжали пианиссимо, паутинки бабьего лета залетали в окно Коптильни. Мы удобно разлеглись на соломенных матах и слушали Засемпу с полузакрытыми глазами. Да, это было бы великолепно - чувствовать себя эдаким ленивым вареником и спокойно дожидаться, что принесет тебе завтрашний день.

Но как только Засемпа замолчал, очарование исчезло, и мы сразу протрезвели. Все это было слишком прекрасно, чтобы походить на правду. Нет такого средства, которое спасло бы нас от недобрых педагогических сил. Кто в силах обуздать энергию пана Жвачека, спастись из силков Дяди, обмануть зоркий глаз пани Калино, ускользнуть от анализов Фарфали, не говоря уже о Дире? Скорее, мы могли бы поверить,

что сможем гипнотизировать тигров или заговаривать молнии.

- Ты что это - всерьез? - усмехнулся я.

- А как же?! Ты слышал, что говорил Али-Баба?

- Он уж больно хитро что-то завернул, - сказал я. - Я так ничего и не понял.

- А я кое-что засек, - заявил Засемпа.

- А что именно?

- А то, что они знают средство. Люди всегда находили средства от гогов. Ведь еще капитан Пуц…

- Теперь не те времена.

- Что ты! В таких делах ничего не меняется. Я уверен, что сейчас действует какая-нибудь система. Кицкий мне даже говорил…

- Ты что - веришь Кицкому? Это же такой фрукт!

- Да, - вмешался Пендзель, - меня тоже брат предупреждал. Оба Кицкие - фрукты. И младший и старший.

- А откуда Тадек знает про Кицкого? - спросил Засемпа.

- Он учится с Кицким-старшим в одном классе. Старший Кицкий остался в восьмом, и Тадек его догнал. Увидел он как-то меня с Кицким-младшим и сказал, чтобы я его остерегался, потому что он страшный фрукт и непременно меня обжулит.

- Что ж, пускай фрукт, но он знает средство, - стоял на своем Засемпа. - Подумайте сами, как мог бы младший Кицкий добраться до самого девятого класса, если бы он не знал средства?

Мы растерянно переглянулись. Это действительно был вопрос.

Засемпа едва заметно улыбнулся и принялся разглядывать свои ногти.

- Я же не говорю, что за этим непременно надо обращаться именно к Кицкому, - добавил он. - Я согласен, что Кицкий - фрукт и наверняка потребует платы за средство. Нет, это должен нам устроить ты, - сказал он, повернувшись к Пендзелькевичу.

- Почему я?

- Да это же ясно, как апельсин. У тебя ведь брат в одиннадцатом? А уж ему-то должны быть известны средства.

- Он мне никогда о них ничего не говорил, - проворчал Пендзелькевич.

- Ах, такие вещи обыкновенно держат в тайне. Сам должен понять, если бы вдруг узнали гоги… все пошло бы прахом. Ты должен убедить Тадека в том, что мы уже почти взрослые и что нам вполне можно доверить тайну. Скажи ему, что нам грозит беда. Что у нас нет иного выхода, что мы должны узнать это средство. Это наш последний шанс. Понимаешь? - Засемпа пристально поглядел Пендзелькевичу в глаза.