Колетт Вивье - Маленький театр

Для выделки сидра, как правило, культивируются яблони с высокими стволами…

Это было руководство по выделке сидра! Сначала Жерве испытал горькое разочарование, но прошло оно мигом. При тусклом свете электрической лампы, подвешенной под потолком, он с благоговением читал, повторял про себя непонятные слова. Сон одолел его на середине какого-то абзаца, и он заснул, не выпуская из рук драгоценную зелёную книжку.

Теперь каждый вечер Жерве проводил за чтением. Но вот он дошёл до 97-й, последней, страницы. И тут же вернулся к первой, потому что при слове «конец» у него сжималось сердце.

В следующую пятницу Жерве удалось вырваться из кафе. Как обычно в дни стирки, хозяину понадобился хворост для печки, и он отправил своего подручного в лес, приказав привезти полную тележку валежника. Вот повезло! Жерве чуть не перевернул тележку, так он спешил добраться до темневшего вдали леса. Он примчался на опушку, обливаясь по́том. Наконец-то один! От радости бросился на траву и вволю накувыркался, наскакался, набегался…

Над ним синее небо. На верхушках высоких дубов заливались птицы. Жерве упивался свежим лесным воздухом, грыз стебельки травы. До чего здесь хорошо!

Однако время не стоит на месте. Пора браться за дело. Вот уже тележка полна хвороста, но как не хочется уходить отсюда! Обратно Жерве шёл медленно; казалось, деревья тянули его назад.

Тележка была тяжёлая, солнце палило нещадно, и на полпути он решил передохнуть. Он уселся около изгороди и вдруг услышал чьи-то голоса. Он оглянулся и увидел за изгородью двух девочек — одну в голубом, другую в зелёном платье. Они сидели на тенистой лужайке перед целым ворохом ромашек.

— Ты опять срезала стебли очень коротко, достопочтенная Женни́ Шав, — говорила девочка в зелёном.

— Как мне нравится, так и срезаю, — строптиво отрезала Женни, отбрасывая со лба белокурые пряди волос. — До чего же мне надоели эти букеты!

— Тогда нечего было и приходить, — невозмутимым тоном заметила девочка в зелёном. — Кстати, пора возвращаться.

Жерве слушал, вытирая пот со лба и не вникая в болтовню девочек. Что ж, надо идти… Не прошёл он и десяти метров, как девочки его нагнали.

— Постой, кто же это? — спросила Женни.

— Я работаю в кафе, там внизу, у проезжей дороги, — вежливо объяснил Жерве.

— У отца толстухи Фернанды? — воскликнула девочка в зелёном. — Значит, из-за неё выгнали и рыжего? Расскажите-ка нам…

Но тут Жерве уже добрался до конца тропинки и побежал со всех ног, так ничего и не ответив. Тележка подпрыгивала и тарахтела нещадно. «Шав… Где же я слышал эту фамилию?» — подумал Жерве.

Только он появился в кафе, как хозяин набросился на него: четверть двенадцатого! Где он шатался? Пока Жерве оправдывался, к нему подошла Фернанда и, улыбаясь, шепнула:

— Папа сказал, что ты плохо вытер стойку, но я встала на твою защиту.

Толстуха, видимо, опять подобрела. Но Жерве не придал этому никакого значения, он думал о своём.

— Кажется, ты мне говорила о семье Шав? — невпопад сказал он.

— Так-то ты меня слушаешь?! — с досадой буркнула Фернанда. — Да, говорила. А тебе до них какое дело?

— А у господина Шав есть дети?

— Четверо. Но тебе-то что?

— Ничего… Так просто спросил…

Вечером Жерве написал Мили длинное письмо, о грубости хозяина и придирках Фернанды он промолчал. Всё идёт хорошо. Он даже не разбил ни одного стакана.

Поспешил он написать эту фразу! Дня через два, под вечер, он нёс на подносе три стакана вина. Только он собрался открыть застеклённую дверь на террасу, как Фернанда толкнула её снаружи. Створка ударила его прямо в лицо, и он невольно отшатнулся. Угол подноса врезался в створку, послышался звон разбитого стекла.

— Ой глаз! Он выбил мне глаз! — взвизгнула Фернанда.

Несколько посетителей бросились к девочке, всех опередил хозяин.

— Красавица моя, сокровище моё, покажи глаз… Чёртов бездельник!.. Сейчас пошлю за доктором.

— Не стоит. Ничего с вашей дочкой не случилось, — усмехаясь, проговорил невысокий бородач.

— Как это не случилось! — проворчал Фреде. — Покажи-ка глаз, дочка. Больно?

Фернанде очень хотелось ответить «больно», но было слишком много свидетелей, и она молча потёрла лоб с видом невинной жертвы.

— Всё хорошо, что хорошо кончается! — сказал бородач.

— Нечего сказать, хорошо! — пробурчал хозяин.

Он дал пинка Жерве — мальчик, стоя на коленях, собирал осколки. Жерве вскочил.