Светлана Лаврова - Загляни ко мне на Рагнарёк

— Это неприлично, — замуж в твоем возрасте, — сказал Данил. — И ты сама сто раз говорила, что ты такая некрасивая и толстая, что никто в тебя не влюбится.

— Что?! — удивился гость и весело оглядел растерявшуюся маму. — А мне кажется, она просто красавица! И худая, как… как водопроводный шланг!

— У вас плохое зрение, — объяснил Данил. — Маму со шлангом спутать — это уметь надо.

— Ох, — вздохнула мама. — У меня в родне было два психа, а теперь третий туда же собирается. Я, конечно, не шланг…

— Приятно слышать, — меланхолически заметил гость.

— Зря вы это затеяли, — сказал ему Влад. — Мы очень плохие родственники. Мы вам будем жизнь портить.

— Ну, если будет совсем безнадежно, то мы еще кого-нибудь родим, — сказал жених. — Вы будете портить, а новый ребенок — украшать. Разделение труда.

— Мама умеет рожать только близнецов, — предупредил Данил. — Двое, трое, пятеро… вас это не пугает?

— Оптом дешевле, — сказал жених. — Давайте уж праздновать в конце концов, а то на работе некогда было поесть. У меня уже внутри все слиплось от голода.

Поскольку у мальчишек тоже слиплось там же и от того же, все сели за стол. А после обеда сытые и ублаготворенные братья решили, что не так уж страшен этот мамин жених и вполне можно попробовать взять его в семью.

— Если уж совсем не понравитесь — прогоним, — предупредил Данил, дожевывая пятую конфету. — Есть много способов.

— Не прогоните, возразил дядя Сережа. — Я жутко обаятельный.

И они стали жить вчетвером. Получилось вполне ничего. Лучшим качеством дяди Сережи оказалось то, что он работал с утра до ночи и братьям вообще не мешал. Еще мальчишки одобрили его зарплату — в несколько раз больше маминой. Жить стало вкуснее и просторнее — они обменяли их крохотную «хрущевку» и дядисережину двухкомнатную на хорошую квартиру, каждому брату досталось по отдельной комнате — несбыточная мечта. А потом дядя Сережа объявил, что в конце мая они едут в свадебное путешествие.

— Ура! — закричал Данил. — Мы останемся одни! Без взрослых!

— Дудки, — возразила мама. — Мне не нужен Рагнарёк в отдельно взятой квартире. Вы едете с нами.

— В свадебное путешествие едут жених и невеста, а вовсе не невестины дети, — сказал Влад. — Я читал.

— Одних я вас не оставлю, — сказала мама. — И чем плохо? Поедем в жаркую Испанию, погреемся на солнышке, загорим… А то у нас то дождь, то снег. И воду горячую отключили.

— Сходим на корриду, — включился дядя Сережа. — Посмотрим рыцарский турнир в замке…

Так братья оказались в «жаркой Испании» — с ледяным морем, бесконечным дождем, размокшим пляжем, отмененной корридой…

— Собирайтесь, — в номер заглянула мама. — Через пятнадцать минут выходим на турнир.

На самом деле было так:

В эпоху неолита, 25 тысяч лет назад какие-то племена охотников и собирателей перебрались с неизвестными целями из Северной Африки на Пиренейский полуостров. Под ясным небом Иберии они обустроились, занялись охотой на мамонтов и бизонов и даже живописью — расписали 15 тысяч лет назад пещеру Альтамира в Кантабрии. И постепенно стали испанцами.

Но если бы Испания была дождливой, ее история сложилась бы по-другому.

— А! — сказал вождь. — А-ха!

— У! — согласился Второй Охотник. — Ух-ху!

Их племя только обсохло после переправы через пролив, как пошел жуткий дождь. В поисках убежища племя залезло в подходящую пещеру. Из темного проема высунулся изможденный пещерный лев. Он хрюкнул и зашелся в тяжелом приступе кашля. Бедняга маялся застарелым бронхитом. Вождь замахнулся на зверя копьем. Лев обкашлял вождя всеми имевшимися в наличии микробами и, спотыкаясь, скрылся в пелене дождя. Вождь неуверенно кашлянул ему вдогонку.

— Ай! — воскликнула Вторая жена Третьего Охотника.

Из-под камня выползла гадюка. Тяжелая одышка после пневмонии у гадюки еще оставалась, а жар уже начал спадать. Гадюка с отвращением посмотрела на мышку, жевавшую ромашку. Мышь пыталась вылечить ромашкой артрит, возникший от постоянного бегания по лужам. Но ромашка размокла и не помогала.

— Ум-му! — обрадованно возвестил Третий Охотник, указывая на восток. — Ум-му!

— Сколько ум-му? — спросил вождь.