Алексей Мусатов - Стожары. Повесть

- Замолчи! - толкнул его Санька. - Тебя бы еще не так надо…

Он кинул взгляд на поля, на синеющую вдали зубчатую гряду леса, на скошенный луг, где паслись лошади. тихонько вздохнул и долго молчал. Потом, не глядя на Девяткина, глухо спросил:

- Ты когда в город собираешься?

- Мать говорит, что в воскресенье можно поехать.

- Нет, завтра же! - упрямо заявил Санька. - Я здесь ни дня не останусь. А не хочешь завтра - один уеду.

- Ага, приперло к стенке! - торжествуя, сказал Петька. - Ну что ж, можно и завтра. Пойдем к матери, скажем ей.

Сборы были недолги.

Евдокия заверила, что дядя Яков встретит ребят, как родных, и первые дни они поживут у него. Потом он устроит их в общежитие.

Санька положил в вещевой мешок каравай хлеба, немного вареной картошки, белье, полотенце. Потом порылся в фанерном ящике, где были сложены отцовы вещи. Отец был мастер на все руки - он мог подшить сапоги, запаять кастрюлю, починить ведро, и ящик был полон разного инструмента. Санька вытащил пару сапожных колодок, молоток и шило. Кто знает, может, и пригодится все это в городе, в мастерской.

Но как быть с матерью? Объявить сразу, что он уходит в сапожники? Не оберешься разговоров. Может, еще и не отпустит. Лучше он скажет, что уходит с Петькой на Дальнее озеро ловить рыбу, а потом из города напишет письмо и все объяснит.

Хорошо бы на прощание повидать Андрея Иваныча, Машу с Федей. Объяснить им… Он же не хотел ничего плохого своему колхозу. Но разве ему теперь поверят!

Фени и матери дома не было, и Санькиным сборам никто не мешал. Только когда он засовывал в мешок молоток и колодки, в избу вбежал Никитка:

- Ты куда, Саня?

- Не видишь! На озеро, рыбу ловить.

- А молоток зачем?

- Какой молоток? Ах, этот… Вместо грузила пойдет.

- Ну да! - не поверил Никитка.

- Кого хочешь спроси. Теперь все мальчишки рыбу так ловят.

- А живую рыбу принесешь?

- Принесу… две принесу.

Это успокоило Никитку, и он даже вызвался накопать Саньке червей.

Чтобы не встречаться с матерью, Санька лег спать пораньше, не забыв завести свой «будильник».

Катерина вернулась домой поздно вечером, попыталась поднять Саньку ужинать, а заодно и поговорить с ним, но он сделал вид, что спит мертвым сном.

Мать села за стол вдвоем с Феней. Ужинали молча, и только один раз Санька услышал, как она ответила на какой-то вопрос дочери:

- О чем и говорить, дочка… осрамил он нас, Коншаковых.

Санька судорожно сжался и засунул голову под подушку.

Утром, разбуженный «будильником», он незаметно выскользнул из дому и побежал к Девяткиным.

Евдокия набивала Петькину котомку горячими лепешками. Затем задами усадеб она проводила Петьку и Саньку за деревню.

Вид у них был, как у заправских рыбаков. За плечами - котомки, в руках - удочки, банка с червяками.

На прощание Евдокия сказала ребятам, что теперь у дяди Якова они заживут, как у Христа за пазухой, и через годок заявятся в колхоз на побывку такими кавалерами, что приятели лопнут от зависти. - А насчет мачехи не сумлевайся, - пообещала Евдокия Саньке: - я ей тут все обтолкую. Благодарить еще будет, что я тебя на торную дорогу вывела.

Мимо прошла конюх Седельникова, поздоровалась с Евдокией, мельком оглядела ребят:

- По рыбку собрались?

- Рыбка не простая, рыбка золотая, - засмеялась Евдокия и лукаво подморгнула ребятам: - Ну, шагайте, счастливого вам улова!

Мальчишки направились к большаку. Но не прошли они и сотни шагов, как Санька повернул налево, к лугу, где паслись лошади.

- Куда? - удивился Петька.

- Надо же с конями попрощаться… может, последний разок видимся.

Петька особенно не возражал, времени в запасе у них было много.

- Иди, иди! Расцелуйся со своим Муромцем.

Санька подошел к табуну.

Лошади с мерным хрустом жевали влажную траву, точно зубрили урок.

Недалеко два палевых голенастых сосунка, вздрагивая и суча ногами, торопливо сосали мать.

Лиска, по обыкновению, ходила в стороне от других лошадей и косила глазом в поле, прикидывая, как бы незаметно улизнуть поближе к хлебам.

Санька отыскал Муромца и потрепал его по вздрагивающей бугристой шее.

Тот, не отрываясь от травы, лениво повел лиловым прозрачным глазом, словно хотел сказать: «Видишь, завтракаю… И не мешай, сделай милость».

Но Санька не обиделся. Ведь это на нем Санька впервые обучался ездить верхом. Бывало, упадет с него на всем скаку, а Муромец стоит и ждет, когда Санька отлежится и вновь взберется на его спину.

А сколько возов сена, снопов хлеба, картошки перевезли они с Муромцем для колхоза!