Вильям Козлов - Президент Каменного острова. Президент не уходит в отставку

«Жигули» мчались далеко впереди. Сигнальные огни все еще не были включены. Так они миновали Лисий Нос, Разлив, Солнечное! За городом совсем стало мало машин. Иногда с протяжным шумом, окруженные снежным вихрем, проносились красные сверкающие разноцветными огнями туристские автобусы.

Между «Жигулями» и «Запорожцем» ехала черная «Волга». Она свернула в Репино. Теперь их никто не разделял.

Гарик достал сигареты, закурил.

- Дай мне одну, - коротко бросил Сорока. Гарик удивленно посмотрел на него, потом улыбнулся, сам прикурил ему сигарету и неловко сунул в рот.

- Ты же не куришь, - заметил Гарик.

- Если мотор заглохнет… - сказал Сорока. - Нам их будет не достать.

Гарик взглянул на дрожащую почти на нуле стрелку и промолчал. Сорока выжимал из «Запорожца» все возможное. А как известно, при быстрой езде двигатель жрет больше бензина.

Но «Запорожец» их не подвел: бензина хватило.

Миновав Комарово, или, как Алена называла дачный поселок, «Комары», «Жигули» неожиданно свернули к заливу. Узкая неровная дорожка была припорошена снегом. Высокие сосны и ели, соприкасаясь заснеженными ветвями, стояли на обочинах. На берегу виднелись крашеные стандартные дачи с неряшливыми пристройками. Возле одной безобразно громоздилась куча древесного угля. Снег лишь сверху прикрыл ее. Все это они рассмотрели потом. Как только «Жигули» свернули на дорожку, Сорока приткнул «Запорожец» вплотную к обочине и, сказав Гарику, чтобы не вылезал, осторожно закрыл дверцу; вглядываясь в сгущающиеся сумерки, торопливо зашагал по дороге, на которой отчетливо отпечатались ребристые следы протекторов.

«Жигули» остановились у невысокой зеленой ограды приземистой дачи. Сорока видел, как Длинный Боб, торопясь и оглядываясь на свою машину, ключом открывал замок на воротах. Оставив его болтаться в петле запора, он распахнул створы и почти бегом кинулся к «Жигулям». Въехав на территорню дачи, он снова закрыл ворота. Правда, не на замок. На секунду замер, вглядываясь в ту сторону, где за сосной укрылся Сорока, затем повернулся и побежал к машине. Открыл дверцу - и оттуда вылезла Алена, а вслед за ней Глеб. Он не спеша обошел машину, открыл багажник и достал оттуда вместительную сумку. Слышно было, как звякнули бутылки.

У машины происходил какой-то спор, слышался взволнованный голос Алены, глуховатое бормотание Боба. Глеб демонстративно отошел в сторону и, прислонившись к небольтому сарайчику, крытому зеленым шифером, закурил. Весь вид его говорил, что он тут ни при чем, ничего не знает, ничего не слышит…

Сорока, стоя за толстой сосной, с трудом сдерживал себя: ему не терпелось перескочить через невысокий штакетник и броситься к ним. Но девушка совсем не казалась испуганной, наоборот, она сама, судя по отдельным словам, которые сюда доносились, что-то сердито выговаривала Садовскому, а тот, нагнув лобастую голову, оправдывался… Ну, выскочит он из-за укрытия, подбежит к ним, а дальше? Возьмет Алену за ручку и уведет от этого подонка? И потом, еще неизвестно, как она на все это посмотрит. Не хотелось бы Сороке увидеть в ее глазах насмешку… Вот он, мой верный рыцарь, снова явился спасать свою возлюбленную…

Сорока был в нерешительности. Он бы знал, как поступить, если бы они силком потащили девушку в дом, если бы она позвала на помощь…

Борис что-то отрывисто сказал, потом достал из кармана куртки ключи и швырнул Глебу. Тот ловко поймал их и, взяв сумку, направился к даче. Поднялся на низенькое крыльцо и, ссутулившись, стал просовывать ключ в скважину. Борис кивал Алене на дачу, что-то быстро говорил, как обычно жестикулируя длинными руками. Алена вдруг отвернулась от него и пристально посмотрела на ту самую сосну, за которой прятался Сорока, затем кивнула Борису и первой пошла по белой тропинке к даче. Глеб уже открыл парадную и скрылся внутри. Вспыхнули сразу три окна в доме. Видно было, как Глеб одну за другой задернул плотные зеленоватые шторы. Теперь неяркий свет с трудом пробивался в узенькие щели между шторой и окном.

Алена скрылась в коридоре, Длинный Боб, прежде чем закрыть дверь, снова бросил беспокойный взгляд на дорогу. Сороке даже показалось, что он заметил его, потому что в лице его что-то дрогнуло, он отбросил желтую прядь со лба, еще раз внимательно посмотрел на дорогу и лишь после этого закрыл на собой дверь. Слышно было, как в замке скрежетнул ключ.

Больше не таясь, Сорока одним прыжком перемахнул через зеленый штакетник, подбежал к окну, но в этот момент, словно нарочно, кто-то изнутри плотно сомкнул две гардины. Сорока внимательно осмотрелся: в дом можно попасть только через окно. Причем его сначала нужно выбить, так что будет шум, треск, звон - и они успеют принять какие-то меры. На всякий случай он осторожно потянул за железную ручку, дверь заперта. Приложился ухом к холодным доскам, но не услышал ни звука. Если бы дверь открывалась вовнутрь, он с размаху навалился бы на нее и выломал, а так ничего не получится. Оторвется ручка, и все.