Алексей Мусатов - Дом на горе. Повесть

Клавдия Львовна недовольно махнула рукой: о списывании не может быть и речи.

- Не понимаю, Варя, - покачала головой учительница, - что это за выпад против товарища? И где - в классе, на уроке! Вы что, не поладили друг с другом?

Варя молчала.

- И, кроме того, Витю сегодня будут принимать в комсомол… Значит, товарищи доверяют ему.

- А может, его не следует принимать! - вновь вырвалось у девочки.

«Это уж ни на что не похоже!» - готова была с досадой сказать Клавдия Львовна, но, взглянув на Варю, смолчала.

Девочка побледнела; вся подавшись вперёд, она крепко вцепилась руками в крышку парты.

Учительница покачала головой: значит, случилось что-то неладное.

- Сядь, Варя! Успокойся. После урока ты нам обо всём расскажешь. - И Клавдия Львовна попросила класс достать учебники.

Урок продолжался. Он был словно река, которая, побурлив на камнях, вновь потекла мирно и ровно, хотя в глубине этой реки всё ещё шли и сталкивались друг с другом беспокойные течения. Приятели Кораблёва хмуро посматривали на Варю. Девочки перешёптывались и поглядывали на Витю. Тот обхватил голову руками и, казалось, ничего не слышал.

Варя сидела, ни на кого не глядя. Кто-то легонько толкнул её в бок и вложил в руку записку.

«Головы не вешать! - прочла она. - Мы за тебя целиком и полностью. Полный вперёд!»

Подписи не было, но записка была написана теми самыми иероглифами, о которых совсем недавно упоминала Клавдия Львовна.

Варя чуть улыбнулась и спрятала записку в карман.

Наконец прозвенел звонок. В класс вбежал дежурный по школе и сообщил Клавдии Львовне, что её срочно вызывают в учительскую.

- Я сию минуту! Вы меня подождите, - сказала учительница ребятам и вышла.

Все вскочили и окружили Варю. Только беленькие, тихие, как мышки, сёстры Половинкины, про которых говорили, что у них время на школу «отвешено, как в аптеке, тютелька в тютельку», собрав книжки, шагнули к двери.

Но Алёша, большой любитель всяких шумных классных собраний, раскинув руки, загородил выход и торжественно заявил:

- Только через мой труп!.. - Потом постучал по доске и возвестил: - Новгородское вече считаю открытым.

Но на него никто не обратил внимания. Первым в атаку на Варю пошёл Сёма Ушков:

- Постыдилась бы! Если между вами с Витей чёрная кошка проскочила, так зачем же счёты на уроке сводить? Только Клавдию Львовну расстроила…

Ушкова дружно поддержали:

- Правильно!.. Совесть надо иметь!

- Просто безобразие!

- Идите в сад с Кораблёвым и шпыняйте друг друга…

- Ребята! - почти горестно воскликнула Варя. - Да разве ж я из-за себя! Как вы не понимаете?..

- Ты много о себе понимаешь! - протолкался к Варе взъерошенный Сёма Ушков. - Самокритику на всех наводишь, а сама какова? Кораблёв с тобой за одной партой сидеть не хочет - вот и яришься на него, выдумываешь страсти-мордасти!

Варя, словно её сбили с ног запрещённым приёмом, растерянно оглянулась и схватила подруг за руки:

- Девочки!.. Что ж это, девочки?

Косте показалось, что сейчас, как и тогда в саду, у Вари из глаз брызнут слёзы. Он протолкался через толпу ребят и шагнул к Ушкову.

- Ты… ты что сказал? Повтори при всех!

- А может, без заступника обойдемся? - попятился Ушков.

- А… а я говорю: повтори!

- Ручей, оставь! - крикнул Митя Епифанцев и постучал кулаком о парту. - Да что мы, в самом деле, как кумушки у колодца! Поговорим организованно. Кто будет председателем?

- Давай ты, Митя! - сказала Катя Прахова.

Митя не заставил себя ждать, встал к учительскому столу и объявил:

- Тогда тихо, граждане! Классное собрание считаю открытым… Эй, Кораблёв! Ты куда?

- Сейчас же комитет комсомола начнётся.

- Успеем. Сядь, посиди! Наше собрание тебя тоже касается.

Витя нехотя вернулся от двери и сел на подоконник.

- А повестка дня какая? - спросил Паша.

- На повестке дня один вопрос… - сказал Митя. - О сочинении Кораблёва… Ну, и вообще разговор по душам.

- Вот мы и не опоздали! - неожиданно раздался голос Клавдии Львовны.

Ребята оглянулись. В дверях стояли преподавательница литературы и Галина Никитична.

Митя смущённо вышел из-за стола.

- Нет-нет! Веди собрание! - сказала Галина Никитична и вместе с Клавдией Львовной села за последнюю парту.

- Кто, товарищи, начнёт? - Митя посмотрел на Варю. - Давай, Балашова!

- Я начну!.. - Варя медленно подошла к столу и обвела глазами весь класс, словно спрашивая разрешения высказаться без утайки, от всего сердца. - Вы на меня сегодня кричали: я свожу с Кораблёвым личные счёты, я испортила урок, то, другое… Так я скажу наперёд: нет у меня с ним таких счетов, так и знайте.