Алексей Мусатов - Дом на горе. Повесть

- А Фёдор Семёнович всё ещё не приехал? Ой, как же он мне нужен сейчас!

- Теперь уж скоро будет. Телеграмму прислал. Посмотри! - Клавдия Львовна кивнула на стол. Марина взяла телеграмму и вслух прочитала:

- «Всё хорошо. Дома буду седьмого. Хворостов»… А про здоровье ничего не сообщает. Как у него с рукой-то?

- Будем надеяться, что всё благополучно, - со вздохом сказала Клавдия Львовна.

- «Буду седьмого», - повторила Марина, вертя в руках телеграмму. - Завтра, значит. А к какому часу подводу высылать? К какому поезду? Задача! А может, он, Фёдор Семёнович, пешком пойдёт со станции? Он ведь любит неожиданно нагрянуть.

- Любит, да не сможет… Не откуда-нибудь едет, а из Москвы. Значит, не с пустыми руками… Поди, полным-полна его коробушка! - Клавдия Львовна с усмешкой покосилась на Марину. - Только одна ты сколько ему поручений перед отъездом надавала, да Сергей Ручьёв, да дед Новосёлов…

- Это верно, - сконфуженно призналась Марина. - Главное, чтобы Фёдор Семёнович Андрея Новосёлова в Москве повидал! Может, тот какой-нибудь совет пришлёт, как нам просо выращивать.

- А что это ты за снопик принесла? - поглядывая в угол, спросила Галина Никитична.

Марина рассказала о своей находке.

Галина Никитична взяла снопик в руки.

- Удивительное просо! - сказала она. - Никогда такого не встречала.

- И я первый раз вижу! - подтвердила Марина. - И в чём тут секрет? Почему оно так разрослось?

Девушки задумались.

- Обязательно в Денисовку съезжу, обо всём Свешникова выспрошу, - вдруг заявила Марина. - Поедем вместе! Ведь тебе это тоже интересно.

- Пожалуй, - согласилась Галина Никитична. - Время у меня ещё есть.

Сказав Клавдии Львовне, что подводу за Фёдором Семёновичем она вышлет завтра, к утреннему поезду, Марина направилась домой. Галина Никитична пошла с ней вместе. Старым школьным подругам было о чём поговорить, о чём вспомнить…

Узнав от Марины о возвращении Фёдора Семёновича, Варя, Митя и Катя Прахова на другой день рано утром прибежали к конюшне. Дед Новосёлов начищал щёткой тугой, лоснящийся круп лошади.

- Тимофей Иваныч, - медовым голосом заговорил Митя, - а можно нам Фёдора Семёновича встретить?

- Вам?.. - Старик остро стрельнул своими колючими глазками. - Я учителя вихрем домчу. А вы что за конюхи со стажем? Нет-нет, и не проситесь!.. Встречать Фёдора Семёновича мне положено… по закону.

- Нет такого закона, - возразил Митя.

- Да что вы, дедушка, как маленький! - обиделась Варя. - Мы же у Фёдора Семёновича учимся, а не вы… нам и встречать.

- Это как - не учусь? - обиделся дед Новосёлов. - Скажи на милость! Да вы как понимаете: учитель - он только для вас, молодых, зелёных? А нам, пожилым да старым, так просто - жилец на селе? Ну нет, козыри, Фёдор Семёнович для всех учитель…

Но школьники стояли на своём, грозили, что пожалуются председателю колхоза, и старику пришлось уступить:

- Так и быть, цепляйтесь!

Неожиданно за углом конюшни Варя заметила Кольку и Петьку. С узелками в руках, в новых рубахах, «гвозди» держали под своим неусыпным наблюдением деда Новосёлова. Варя незаметно зашла ребятам с тыла.

- Всё ясно, - вполголоса сказала она. - Едете на станцию. Встречать.

- Так, Варя… - взмолился Колька. - Вы от старших классов. А от младших кто? От пионеров? Вот мы с Петькой и собрались… У нас и орехи есть…

- Тихо! - шепнула Варя. - Вы деда Новосёлова знаете: увидит вас - никого не возьмёт. Сейчас же провалитесь сквозь землю! Слышите?

- А орехи? - спросил Колька.

- Давайте! Я передам.

Сокрушённо вздохнув, «гвозди» исчезли, словно и впрямь провалились сквозь землю.

Вскоре дед Новосёлов обрядил Гордого в новую шлею со светлыми металлическими бляхами, запряг его в просторную рессорную пролётку и взгромоздился на сиденье. Варя, Катя и Митя чинно уселись сзади.

- Гей-гей! - Старик молодцевато натянул вожжи, чмокнул языком и пустил коня размашистой рысью.

- За учителем поехали! За учителем! - истошно завопил от пруда какой-то босоногий мальчишка.

В ту же минуту стайка ребят кинулась к дороге и долго бежала за пролёткой, что-то крича и размахивая руками.

Выехав за деревню, Новосёлов пустил жеребца по укатанной, упругой, как резина, дороге, что вилась рядом с шоссе.

Побежали навстречу зеленокудрые дуплистые липы, вытянувшиеся за лето подростки-тополя, вечно чем-то встревоженные осины. Степенно покачал кудлатой кроной старый, могучий дуб, словно хотел сказать: «Торопитесь, торопитесь! Я ведь знаю, за кем вы едете».