Дмитрий Суслин - Как Димка за права человека боролся

– Может, на компьютере поиграем, – говорю я ему.

– Сколько можно в него играть? – вздохнул Димка. – Все игры уже надоели. Ничего нового. Только время терять, да двойки получать.

Если бы он так сказал недели две назад, я бы наверно с кровати упал от удивления. А сегодня ничуть не удивился. Еще бы. Если бы Димка столько за компьютерными играми не сидел, он бы и двойку по русскому не получил. А то, как сядет за уроки, так и торопится, спешит, быстрее-быстрее, у него в рюкзаке новая игра, которую ему Ванька принес. Какие тут уроки? Он даже и не проверял свои упражнения. Мне в этом отношении легче. У меня продленка. Сидим, делаем уроки, учительнице своей на проверку сдаем. Попробуй тут ошибись. А в пятом классе никакой продленки нет. Полная самостоятельность. А самостоятельным быть ой как не просто. И уроки надо самому делать, и задания дополнительные. Мы ведь с Димой дополнительно учимся, он в художественной школе, я в музыкальной. Там тоже много всего задают. Я с одной стороны, Диме завидую. Человек уже в пятом классе учится, взрослый. Сам за себя отвечает. Но, с другой стороны, вот чем это все закончилось. В первой же четверти съехал на двойки человек. Не справился с самостоятельной жизнью. А ведь и мне в пятом классе рано или поздно учиться придется. И самого себя за стол сажать заставлять придется. А это не так просто, когда в жизнь столько всего есть, что куда интереснее уроков.

Такие мысли вихрем пронеслись в моей голове, а Дима мне сует под нос свою тетрадь и пальцем в нее тычет.

– Смотри, – говорит, – что я нашел.

Опять он за свое. Но мне стало интересно. Что он там опять нашел?

– А что это? – спрашиваю.

– Это я за конвенцию о правах ребенка взялся. Понимаешь, декларацию я прочитал, переписал. Конституцию тоже.

– Как, всю Конституцию? – ахнул я.

– Нет, конечно. Зачем мне вся? Только одну главу, где про права человека и гражданина. Но она ой, какая длиннющая. Очень много у взрослых прав. А теперь вот, изучаю конвенцию о правах ребенка. Очень интересная штука. Кстати, я выяснил, чем она от декларации отличается.

– Ну и чем же?

– А тем, что декларация только объявляет о чем-то.

– Как это объявляет, – удивился я. – Что она вместо радио что ли?

– Да. Собрались все страны мира вместе в Организации Объединенных наций, а это было уже давно, в двадцатом веке в 1948 году, и объявили на весь мир, что есть такие ПРАВА ЧЕЛОВЕКА, и что теперь все должны жить по ним и их соблюдать.

– Ну и что, стали по ним жить?

– Стали. Все страны сразу в свои Конституции включили Права человека, и они стали для них законом. И в нашей российской Конституции тоже есть глава «Права человека и гражданина». Та самая, которую я переписал. И это уже закон, а не просто объявление. Понял теперь?

– Кажется, понял.

Дима обрадовался.

– А конвенция, это тоже закон, только он не для одной страны, а для многих.

– Что значит, для многих?

– А то, что есть такие международные законы. Они как бы не для отдельных людей, а для целых государств. И если какая-нибудь страна присоединилось к конвенции, подписала ее, то для нее и для ее граждан эта конвенция уже самый настоящий закон. А закон надо соблюдать.

Я разволновался:

– А для нашей страны конвенция о правах ребенка это закон?

– Еще какой! Россия присоединилась к конвенции о правах ребенка в 1991 году. Когда нас с тобой еще на свете даже не было. Вот почему я ее так внимательно читаю. Это же, Лешка не просто права человека. Это наши с тобой права.

– Это надо же! А ну дай и мне посмотреть!

Стал я Димкину конвенцию о правах ребенка читать. И хотя все там мне совершенно непонятно было, и никаких картинок, все равно интересно.

– Вот, смотри, – тычет пальцем в одну из страниц Дима, – я специально для тебя это место красной ручкой подчеркнул. Читай эту статью внимательно. Это наша с тобой статья.

– Ребенок имеет право на заботу родителей, – читаю я. – Ну и что тут такого? Тоже мне, великое открытие. Подумаешь! Это и ежу понятно.

– Понятно-то, понятно, – согласился Дима. – Но ведь это не просто так написано. Это закон. То есть родители не просто заботятся о детях для собственного удовольствия. Они обязаны это делать. А кто этого не делает, тот этот закон нарушает. А знаешь, что полагается за нарушение закона?

Я некоторое время смотрел на своего старшего и единственного брата, вытаращив глаза, и ничего не мог сказать, а потом все-таки заговорил:

– Я что-то тебя не пойму, Димочка. Ты хочешь сказать, что наша мама о нас плохо заботится? И тебе не стыдно? Она целыми днями работает на две ставки только для того, чтобы поставить нас на ноги, поэтому поздно домой приходит и мало с нами времени проводит, а ты тут со своими глупыми статьями совсем свихнулся и невесть что несешь.