Даниэль Пеннак - Глаз волка

– Нос!

Или летом, когда охотились на уток… Рыжики подплывали к добыче без единого звука. Только кончик носа торчал из воды. Ни всплеска, ни ряби. Однако девять уток из десяти улетали у них из-под носа. Блестка оставалась на берегу, распластавшись, как кошка, в желтой траве. Она ждала. Утки тяжело взлетали, хлопая крыльями по воде. Когда одна из них (всегда самая жирная) оказывалась над ней – хоп! Прыжок – есть!

– Как тебе это удается?

– Глаз!

А во время миграций карибу – когда огромные стада растекаются, сколько хватает глаз, – они взбирались на самый высокий холм и Блестка говорила:

– Шестой справа от вон той скалы – больной.

(Волки едят только больных карибу. Принципиально.)

– Больной? Как ты можешь это знать?

– Ухо!

И добавляла:

– Прислушайся: он плохо дышит.

Она ловила даже полярных зайцев. А это еще ни одному волку не удавалось.

– Ноги!

Но наряду с этими подвигами она могла лопухнуться в самом простом деле. Хоть такой пример: она гналась за старым карибу, совершенно выдохшимся, как вдруг ее внимание привлекали летящие куропатки. Она поднимала глаза, запутывалась в собственных лапах, падала мордой оземь, и, когда на нее оглядывались, оказывалось, что она катается по земле, надрываясь от смеха, словно годовалый волчонок.

– Ты слишком много смеешься, – ворчал Голубой Волк, – это несерьезно.

– А ты слишком серьезный, это не смешно.

Голубому Волку такого рода ответы не казались забавными.

– Почему ты столько смеешься, Блестка?

Она переставала смеяться, смотрела ему прямо в глаза и отвечала:

– Потому что мне скучно.

И объясняла:

– В этом проклятом краю никогда ничего не случается, вечно одно и то же!

И повторяла:

– Мне скучно.

И, конечно, со скуки Блестке захотелось увидеть что-нибудь новое. Ей захотелось увидеть людей. Вблизи. Это случилось однажды ночью. Люди по-прежнему преследовали семью. Все та же команда охотников. Они стояли лагерем в травянистой лощине в трех часах ходу от логова. Блестка чуяла запах их костров. Даже слышала, как стреляют в огне сухие сучья.

«Пойду туда», – решила она.

«Успею вернуться до рассвета».

«Посмотрю хоть, в конце концов, на что они похожи».

«И вообще, раз они за мной…»

Ей казалось, что все это веские причины.

И она пошла.

Когда Голубой Волк проснулся в ту ночь (предчувствие), ее уже час как не было. Он тут же догадался. Ей удалось обмануть бдительность Серого Родича (это она тоже умела!) и удрать к людям.

«Я должен ее перехватить!»

Перехватить ее ему не удалось.

Когда он добрался до лагеря охотников, он увидел, что все люди на ногах и пляшут в свете костров вокруг сети, подвешенной к столбу на толстой веревке, которая крепко ее стягивает. Пойманная в сеть Блестка впустую щелкала зубами. Ее мех сверкал в темноте короткими золотыми вспышками. Обезумевшие собаки прыгали под сетью. Они лязгали зубами. Люди орали и плясали. Они были одеты в волчьи шкуры.

«Черное Пламя правду говорила», – подумал Голубой Волк. А потом: «Если я перекушу веревку, сеть упадет посреди собак и раскроется. Блестка слишком быстрая для них, удерем!»

Надо было перепрыгнуть костры. Не шутка для волка. Но это надо было сделать, и поскорее. Некогда бояться. «Неожиданность – это мой единственный шанс!»

Он уже был в раскаленном воздухе, над огнем, над людьми (в свете костров лица у них были очень красные), над сетью!

Он на лету перекусил веревку и крикнул:

– Беги, Блестка!

Люди и собаки еще смотрели вверх.

Блестка колебалась:

– Прости меня. Голубой Волк, прос…

И тут началась свалка. Голубой Волк отшвырнул двух собак прямо в костер.

– Беги, Блестка, беги!

– Нет! Я не хочу без тебя!

Но собак было слишком много.

– Уходи, оставляю семью на тебя!

Тогда Голубой Волк увидел, как Блестка взвилась в немыслимом прыжке. Потом услышал гром. Вокруг нее снег взлетал фонтанчиками.

Мимо!

Она исчезла в ночи.

Голубой Волк едва успел обрадоваться. Один из людей, огромный, как медведь, вырос перед ним, замахиваясь горящим поленом. Потом был удар. У Голубого Волка голова как будто взорвалась. И темнота. Темнота, кишащая искрами, в которую он падал, падал, кувыркаясь, и конца этому падению не было.

Вот. Когда волк очнулся, он открыл только один глаз. Его не убили. Мех его слишком пострадал в битве и не годился на продажу. Так что дальше был зоопарк. То есть зоопарки. За десять лет их было пять или шесть. Цементный пол и толевая крыша. Утоптанная земля и никакой крыши. Маленькие клетки с толстыми решетками. Вольеры, обнесенные сеткой. Мясо, которое бросают издали. Воскресные художники. Человеческие дети, которых пугают волком. Времена года, сменяющие друг друга.