Владислав Крапивин: Колыбельная для брата

Женька не отводила от него мокрых, виноватых глаз.

– Кирилл, прости, а? – тихонько попросила она. Так по-детски. Он даже поежился от неожиданной жалости. Но что он мог сказать?

– Кирилл, ты же сам говорил, что можно простить, если человек не выдержал один раз… Ты же простил Чирка…

"А в самом деле…" – снова подумал Кирилл. Эта мысль принесла ему капельку облегчения.

Он не чувствовал сейчас к Женьке ничего, кроме жалости. Только жалость. Но разве этого так уж мало?

– Ладно, Женька, – сказал он, глядя на ее сандалетки из тонких лаковых ремешков.

– Нет, правда… – прошептала она.

Что с ней было делать? Кирилл положил себе на ладонь ее маленькую, мокрую от слез руку, накрыл другой ладонью.

– Ладно, Женька. Я понимаю… Ну, только не вздумай снова реветь.

На перемене Климов, Кубышкин и еще несколько мальчишек обступили Кирилла. Подошли и девчонки, но Климов сообщил им, что разговор не для дамских ушей. Девчонки сказали, что Климов нахал и грубиян. Однако ушли.

Кирилл торопливо рассказал про вчерашние дела. Олег Райский поддернул на носу очки, неинтеллигентно чертыхнулся и сказал, что положение скверное.

– Да ничего ему не будет, – возразил Кубышкин. – Студентка-то его простила.

– Не в этом дело. Насколько я помню, у него начинался туберкулезный процесс. Может случиться рецидив…

– Слова-то какие умные, – хмыкнул Ромка Водовозов.

– Для дураков любые слова – умные, – отрезал Райский и ушел к своей парте.

Затарахтел звонок.

– Кир, – вдруг сказал длинный Климов. – А ты правда был не такой. Силу почуял?

"Давно почуял", – подумал Кирилл. Он помнил, что за ним "Капитан Грант". И тот штормовой день. И "Колыбельная". Это и была сила.

– Угу, – ответил он.

– Тогда держись… – непонятно сказал Климов.

Собрание началось с напряженной тишины. Кроме нескольких человек, никто не знал толком, что случилось с Чирковым. Все ждали.

– Начнем, – решительно произнесла Ева Петровна. – На собрании один вопрос. Векшин бросил всем нам упрек, что мы не хотим разбираться. Пусть он все расскажет, а отряд разберется.

– Какой отряд? – спросил Кирилл и вспомнил прозрачные капельки на лбу у Чиркова.

– Что? Ты о чем? Да что с тобой, Векшин? Ты хочешь сказать, что здесь нет отряда?

– В отрядах не бывает собраний, – хмуро сказал Кирилл. – В отрядах бывают сборы.

– Ах вот что! Прекрасно. Если это так важно, можете считать, что у нас сбор.

– Спасибо, – тихо сказал сзади Климов.

– А на сборах командуют ребята, – негромко, но упрямо продолжал Кирилл.

– Великолепно! Пусть Черепанова командует. Она, кажется, еще председатель совета отряда. Ну, что же ты, Черепанова?

Женька нерешительно взглянула на Кирилла и попросила:

– Кирилл, расскажи…

– Расскажу, – отозвался Кирилл. Подумал и вышел к доске. – Расскажу. Теперь все равно… В общем, есть такой Дыба. Амбал лет шестнадцати. У него компания. Жулье всякое и шпана. Те, кто с ним знаком, сами знают… – Кирилл посмотрел на Димку Сушко.

– А че ты на меня-то? – спросил Димка.

– Издевались они над Чирком, – объяснил Кирилл и ощутил подозрительное щекотание в горле. Этого еще не хватало! Сейчас-то с чего? Он переглотнул и стал смотреть в окно. Повторил: – Издевались. Деньги выколачивали. Ему надо было Дыбе рубль отдать, а у него не было. А его бы избили. Ну и полез в карман. Хотел рубль выудить, а кошелек положить на место не успел. Потом с перепугу в речку его выкинул, даже не посмотрел, сколько в нем денег. Только рубль взял металлический… Вот и вся история.

Долго было тихо, потом Кубышкин спросил:

– А откуда ты узнал?

– Дыба хвастал рублем. Я догадался. Да Чирок и не отпирался…

– Он сознался, а ты решил скрыть от нас его вину, – подвела итог Ева Петровна. – Интересно почему? Разве товарищи не имеют права все это знать?

– Да не было у него товарищей, – устало сказал Кирилл. – Никто же не заступился за него перед Дыбой. А как обсуждать – сразу товарищи… Вот и сейчас! Никто даже не спросил, сильно ли он заболел.

– Та-ак, – с ноткой удивления произнесла Ева Петровна. – Оставим пока Чиркова. Меня интересует позиция Векшина. Векшин, кажется, хочет сказать, что в отряде нет дружбы, нет коллектива. Так я поняла?

Кирилл кивнул:

– Так. Но я не про это…

– Нет, подожди. Давай разберемся. Какое ты имеешь право делать такие заявления? Какое ты имеешь право чернить отряд, который должен тебе скоро давать рекомендацию в комсомол?..