Владислав Крапивин - Нарисованные герои

– Не отставай, – шепчет Павлик, – иди сюда. Вот он, сундук.

Сундук небольшой, обитый ржавыми железными полосками. Я смутно вспоминаю, что когда-то видел его в квартире Павлика. Крышка придавлена спинкой старой кровати, на которой одиноко блестит медный шарик. Мы осторожно отваливаем тяжелую спинку и беремся за крышку. Она открывается с глухим скрипом, и мне вспоминается сундук одноглазого капитана из «Острова сокровищ». Я капаю стеарином на край сундука и ставлю свечу. Внутри мы обнаруживаем старую настольную лампу с дырявым абажуром, сломанный штатив для фотоаппарата, чугунный пестик, связку журналов «Радио», какие-то тряпки. Павлик переворачивает все это барахло, ищет шкатулку. Находит ее он довольно быстро, словно знал заранее, где она лежит. Шкатулка маленькая, покрыта она облупившейся черной краской. Внутри что-то перекатывается, словно там целый десяток камешков. Я замираю, мне кажется, что мы нашли громадное сокровище. Шкатулка не открывается, заперта.

– Дома откроем, – говорит Павлик. – Идем.

В это время я замечаю в сундуке какую-то тетрадь и вытаскиваю ее. При свете огарка мы листаем страницы. Тетрадь исписана меньше, чем на одну треть. Павлик аккуратно вырывает исписанные листы и оставляет их в сундуке, а тетрадь сует за пазуху.

– Идем.

Я поворачиваюсь и случайно задеваю крышку. Сундук с визгом захлопывается. Свеча гаснет. Павлик не может найти в кармане спички.

– Идем так.

Натыкаясь на балки, я пробираюсь туда, где в окне блестит синяя звездочка. Павлик пыхтит где-то в стороне. Я тороплюсь, мне кажется, что кто-то крадется сзади. Вот и окно. Подгоняемый страхом, я зажмуриваюсь и прыгаю в снег. Ударяюсь коленом о что-то твердое. Слезы сами бегут из глаз. Павлик прыгает рядом.

– Не реви, – строгим шепотом говорит он. – Кто тебя заставлял прыгать? Соседи могут услышать, и нам влетит за то, что с огнем по чердаку лазали. Тогда не так заревешь.

Я сижу в снегу и, стараясь не всхлипывать, спрашиваю:

– Павлик, а сейчас я настоящий друг?

Чувствую, как руки Павлика обхватывают меня и помогают встать. Я слышу его голос:

– Сейчас конечно… Как на фронте…

Шкатулка не была заперта, просто она очень туго открывалась. Павлик открыл ее с помощью кухонного ножа и перевернул вверх дном. На стол высыпались какие-то винтики, моток проволоки, шахматный конь, две старинные копейки с орлами и, наконец, плоский камешек круглой формы.

Я схватил его и положил на ладонь. Камешек был белый с чуть заметным зеленовато-голубым отблеском. Павлик погладил его пальцем и сказал:

– Здорово его прибой отшлифовал.

Минут пять мы вертели его в руках, рассматривали со всех сторон, словно хотели отыскать на нем какие-то особые морские приметы.

– Павлик, а что мы с ним будем делать? – спросил я наконец.

– Ну… придумаем что-нибудь, – немного неуверенно отозвался он. – Какую-нибудь игру или еще что-нибудь. Ведь все-таки морской камешек… Только сначала печку затопим.

Павлик стал возиться с растопкой, а я сел на кровать. Камешек лежал у меня на ладони. «Обычная галька, – подумал я с разочарованием. – Летом в ручье, что течет в ближнем овраге, можно найти не один такой камень». Стало скучно. Что с того, если когда-то этот камешек валялся на каком-то пляже? Море сквозь него не увидишь.

Сердито загудела печка, застреляли сосновые дрова. Я встал и подошел к приоткрытой дверце. Мне захотелось рассмотреть камешек на свет. Присев перед огнем, я поднял камень на уровень глаза… и замер.

Камень оказался полупрозрачным, как матовое стекло, только по краю шла темная жилка. Он светился мягким голубоватым светом. От пляшущего в печи пламени пошла голубая рябь, словно мелкие волны бежали на светлый песок.

– Выключи свет, – сказал я Павлику. Он щелкнул выключателем.

– Смотри-ка, – я протянул ему камень.

– Вот это да, здорово, – прошептал Павлик, не отрывая глаза от светящегося камешка.

С минуту стояла тишина.

– А ты хныкал: что будем делать. Эх ты, Андрей-пырей. Мы сделаем перископ.

– А это что такое?

– Такой прибор на подводной лодке. Он для наблюдения за морем нужен… А тут, в камешке, будто морская вода, – добавил он тихо.

Я не возражал, хотя знал, что Павлик никогда не видел морскую воду.

– Знаешь, Андрейка, по-моему, этот камень волшебный.

– Волшебных камней не бывает, – сказал я твердо, но по спине у меня пробежали мурашки от непонятного восторга и предчувствия тайны.