Жаклин Уилсон - Уроки любви

– Но у нас нет компьютера, Тоби. Он ведь стоит бешеные деньги.

– Нет проблем! Приятель моей сестры работает в шикарном офисе, и они там без конца покупают новое оборудование, а старое списывают. Он может вам добыть отличную машину почти даром. И вы тогда сможете заходить на разные сайты в Интернете, смотреть, какие книги предлагаются на продажу и почем. Вот увидите, дела у вас пойдут совсем по-другому.

– Ты думаешь? – Мама вся обратилась в слух.

– Я знаю! – Тоби даже немного заважничал. – Сейчас вся торговля ведется так. Вы можете выставлять книги на продажу в Интернете и высылать их почтой. Грейс бы их паковала, правда, Грейс?

– Конечно! Я умею делать упаковки! И я обожаю пузырчатую пленку – она так здорово хлопает!

– Так вы привлечете новый тип клиента. А если мы еще наведем порядок в магазине, тут помоем, там подкрасим, разрекламируем ваш кофе и выпечку, то и традиционные посетители книжных магазинов тоже к нам придут.

Мама с Грейс глядели на него, как на нового Моисея, получившего десять заповедей бизнеса непосредственно от Бога. Но мысль действительно была неплохая. Этот мальчик, читавший по складам, запросто выдавал идеи, до которых я бы никогда не додумалась.

– Тоби прав, мама, – сказала я.

Тоби откинул волосы со лба и одарил меня широкой сияющей улыбкой. Грейс вздохнула. И мама тоже.

– Я понимаю, что Тоби все говорит правильно. – Мама задумалась. – Но что скажет на это ваш отец? Вы же знаете, какого он мнения о компьютерах. Он никогда не разрешит поставить компьютер в магазине. И идея с кофе и выпечкой ему наверняка не понравится. Он скажет, что я делаю из магазина забегаловку.

– Ты можешь сделать все это, пока он в больнице, – предложила я.

– Ой, Пру, у меня не хватит смелости, – проговорила мама и остановилась. – Или хватит? – спросила она, помолчав минуту.

Мама продолжала говорить об этом и после того, как Тоби ушел, унося викторианскую эротику в полиэтиленовом пакете. Она говорила об этом всю дорогу до больницы.

– Может быть, отец поймет наконец, что надо идти в ногу со временем. Нужно попробовать эту идею с компьютером, особенно если его действительно можно получить по дешевке. А я могла бы пока предложить одному-двум покупателям чашечку кофе – для начала бесплатно, просто чтобы посмотреть, как им это понравится. Вреда ведь от этого никакого не будет.

~ Конечно, мама, ты поговори с отцом, – сказала я.

Но когда мы пришли в инсультное отделение, оказалось, что отцу есть что нам сказать.

Он был не в постели, как обычно. И даже не в пижаме и халате. Он сидел на пластмассовом больничном стуле, одетый в костюм, в котором его привезли в больницу. Даже галстук у него был аккуратно повязан. На коленях он держал листы бумаги в прозрачной папке.

– Бернард, дорогой, как ты чудесно выглядишь! Совсем по-старому! – воскликнула мама.

– Ты такой нарядный, папа! – сказала Грейс.

– Привет, папа. Ты правда великолепно выглядишь, – подхватила я.

Он не спеша кивнул нам всем, как король на троне, поджидающий, пока его буйные придворные успокоятся и займут свои места. Мама присела на другой пластмассовый стул, а мы с Грейс примостились на краешке кровати.

Отец прочистил горло. Мы сидели в ожидании. Он приподнял свою тетрадь, немного криво, работая в основном здоровой рукой. Мама бросилась было помочь, но он смерил ее таким яростным взглядом, что она вернулась на место. Отец теребил тонкие листы. Я узнала свои аккуратные печатные буквы. Это была моя сокращенная версия magnumopus ! Вовсе она не потерялась.

Отец снова откашлялся.

– Я… Бернард Кинг… по-ла-га-ю… полагаю, что мой род-ной город Кинг-таун не-сет на себе следы мораль-ного па-дения на-шей не-у-стой-чивой и не-здо-ро-вой эпо-хи.

Он произнес все это медленно, без выражения, с трудом добираясь до конца каждого слова, двигая ртом, как будто в нем ириска, и шевеля бровями от напряжения. И все же он прочел это – полное, законченное предложение.

– Браво! – Мама захлопала в ладоши, слезы выступили у нее на глазах.

– Блеск, папа! Обалдеть! – воскликнула Грейс.

Отец болезненно морщился при каждом ее слове, но в кои-то веки ничего не сказал. Он торжествующе посмотрел на меня.

– А я думала, ты выбросил мои листы, папа! – сказала я.

– Ага! – ответил он.

– Мне показалось, что тебе осточертело все это чтение вслух.

– С тобой, – ответил отец.

– И ты тайком тренировался сам?

Сестра Луч просунула голову в дверь: