Йорма Курвинен - Овчарка Рой. Овчарка Рой и девятый В

— Может, эти болтуны уберутся отсюда или мне вызвать полицию?

— Полицейские являются сюда по вечерам и без вызова, — отрезал Лауронен.

Тут Хилтуска посмотрела сквозь щель приоткрытой двери и увидела Роя.

— Вход с собаками категорически запрещен! — завизжала она. — Сейчас же звоню в полицию!

Йони отпрянул от прилавка и шмыгнул в переднюю.

Ребята вместе с Роем были уже у наружной двери, когда Лауронен с дружками вышли из помещения бара.

Они остановились в дверном проеме.

— Скажи, Хилтуска, своим полицейским еще и о том, что не мешало бы им присматривать вот за этими твоими завсегдатаями. Ведь ты продаешь пиво совершенно пьяным! — крикнул Лауронен и вместе со своей ватагой профланировал через переднюю.

На крыльце они остановились.

— Да ведь это «Ловииса-два», черт побери! — воскликнул Лауронен так, словно не узнал Йони в заведении. — И начальник штаба со своей собакой…

Тон, каким говорил Лауронен, не сулил добра. Если минуту назад они были союзниками, то теперь союзу пришел конец.

— Прямо-таки при исполнении служебных обязанностей, как я погляжу!

Йони совершенно спокойно придерживал свой велосипед с сумками.

— Ты чем-нибудь недоволен, Лауронен? — спросил он через плечо.

— Возможно. Насколько мне помнится, я никому не сдавал этого района.

Йони молча поправлял сумки с газетами.

Томи крепко держал Роя у ноги. Он был уверен, что собака почуяла угрозу в словах Лауронена.

— Как громко надо говорить, чтобы дошло до самой «Ловиисы»? — осведомился Лауронен.

Его дружки, стоявшие на лестнице, засмеялись. Их было четверо.

Йони приподнял велосипед за переднюю вилку и взглянул на Лауронена.

— Твой район, насколько мне известно, это котельные многоквартирных домов. А по мне — так где угодно. Меня это не интересует.

Лауронен спустился на две ступеньки ниже.

— Может статься, что заинтересует, и очень скоро… А ты, Томи, убирайся отсюда со своей собачонкой! Мы сами тут разберемся.

— Пятеро против одного, — уточнил Томи.

Лауронен пропустил его слова мимо ушей. Он с дружками следил за Йони, который провел велосипед перед самым их носом.

Томи приготовился к самому худшему.

— В твоем распоряжении два подъезда на размышление, «Ловииса-два»! — объявил Лауронен. — Мы будем ждать тебя у подъезда «В». Там ты либо откажешься от доставки газет, либо получишь сколько надо.

Йони остановился, оглянулся назад.

— Я не уйду отсюда, прежде чем последняя газета не окажется в своем ящике, хоть собери перед подъездами весь свой род, вплоть до бабушек и прабабушек.

Йони отвернулся и пустился в путь. Он остановился перед подъездом «А», выхватил кипу газет, перекинул их через руку, поставил велосипед у дверей и исчез в подъезде.

Лауронен посмотрел на Томи:

— Так ты слышал, что я тебе сказал?

— Мальчик с собакой хочет получить по уху, — пояснил один из дружков Лауронена.

Томи сопровождал их, соблюдая дистанцию в несколько метров. Затем пересек наискось эту крайнюю улицу города и пошел в сторону рощи. Не то чтобы он собирался пуститься наутек — он не боялся их, когда Рой был с ним, — просто он хотел с тротуара сквозь окна лестничной клетки видеть Йони.

Они наверняка изобьют его.

Лауронен, минуя подъезд «Б», направился прямо к третьему подъезду. Томи остановился на другой стороне улицы вблизи подъезда «Б».

— У тебя нет никакого права мешать Йони делать свое дело!

Лауронен ничего не ответил.

— Ты потерял свой район еще до того, как Йони пришел сюда, — напомнил Томи.

Лауронен длинно сплюнул, а потом сказал:

— Если ты уйдешь сейчас же, то будешь цел и невредим.

— Почему ты хочешь оставить за собой этот район, раз все равно не делаешь путем своего дела?

Дверь подъезда «А» отворилась.

Йони вышел из подъезда, подошел к своему велосипеду и выдернул из сумки несколько газет. Не глядя больше ни на Тома, ни на дружков Лауронена, поджидавших у подъезда «В», он подошел к подъезду «Б» и исчез за его дверьми.

— Почему ты не разберешься в своих делах там, в бюро, Лауронен? Они никому не отдадут район, если ты будешь хорошо его обслуживать.

Лауронен повернулся к нему спиной.

— Некоторые думают, что им положено платить за работу, которой они не выполняют, — продолжал Томи.

Он знал, почему он так зудит. Было бы умнее, если бы он помалкивал, но он просто не мог иначе: этим он взвинчивал себя, чтобы набраться духу и выступить против Лауронена.