Мария Грипе - ...И белые тени в лесу

Он снова рассмеялся, провел рукой по волосам и помотал головой, словно пытаясь что-то стряхнуть с себя. Затем серьезно посмотрел на меня.

– Я всегда вижу мир через одно и то же стекло. Так же, как эта пчела. Разница только в том, что пчела побывала снаружи и знает, как пахнет роза. А я – нет.

На секунду он задумался, в глазах заиграла искорка, как будто он про себя смеялся над собственными мыслями; понизив голос, он сказал:

– Но ведь через это окно я вижу гораздо больше, чем вы можете предположить. Я вижу звезды, хотя они от нас совсем далеко. И поэтому аромат роз меня не прельщает.

Он молчал, глядя прямо перед собой, пчела его больше не интересовала, он смотрел вдаль, на лесную опушку, где только что рука об руку исчезли Каролина с Розильдой. Оставив качели, они пошли в лес.

Арильд снова принялся рассматривать пчелу; вздохнув, он сказал ей:

– Бедняжка, ты видишь розу и не можешь ощутить ее запаха… Ты и не догадываешься, что соседнее окно открыто. Да и как тут разберешься, если стекло перед тобой чище, чем прозрачный воздух? Пора выпустить тебя на волю!

Ловким движением он быстро схватил злобно жужжавшую пчелу и выкинул ее за окно. Затем обернулся и, улыбаясь, неожиданно сказал:

– Ведь на самом деле я никогда ни о чем не тосковал и не томился. Иногда я думаю, а может, так происходит потому, что я почти никак не связан с тем, что творится вокруг. Как вы считаете?

Я вздрогнула: он все-таки интересуется моим мнением. Все это время говорил он один, я не сказала ни слова. Но теперь он пытливо смотрел на меня в ожидании ответа.

– Может, и так. Не знаю… То есть… я же совсем не знаю, что творилось в вашей жизни все эти годы.

Я покраснела, прикусив губу. Как я могла такое сказать! Ведь он может не так меня понять. А вдруг он подумает, что я любопытная, что я напрашиваюсь на доверие. У меня внутри все похолодело. Но Арильд ничего не заметил. Он продолжал как ни в чем не бывало:

– Нет, я даже не догадывался, что такое тоска и томление… По-моему, об этом только в книжках пишут. Но когда у тебя есть настоящий друг, все становится по-другому… тогда начинаешь думать, и в голову приходят мысли, которые раньше казались детскими.

Он замолчал, погрузившись в свои размышления.

Вдруг он очнулся и, повернувшись, легонько сжал мою руку:

– У вас удивительный брат, Берта, вы ведь и сами об этом знаете? Карл – это самый замечательный человек из всех, кого я знаю.

Судя по всему, Амалия испытывала ко мне какое-то необъяснимое доверие. После нашей первой долгой беседы она куда-то исчезла, не показывалась за столом и ни во что не вмешивалась. Думаю, она решила предоставить нас самим себе.

И все-таки у меня было такое чувство, будто она где-то рядом, будто она все время за нами присматривает. Часто она приходила, когда я оставалась одна. Она вдруг появлялась откуда-то сбоку, не спереди и не из-за спины, а именно сбоку, это мне особенно запомнилось. Разумеется, это было неслучайно. Амалия всегда знала, что делает.

Она понимала, что окажись она внезапно прямо передо мной – именно сейчас, когда мне так легко потерять уверенность в себе, – я почувствую, что она хочет застигнуть меня врасплох, призвать к ответу, даже если это вовсе не входило в ее намерения.

А подойди она из-за спины – я подумаю, что за мной следят и шпионят, словно я что-то скрываю.

Но она появлялась где-то сбоку, и я чувствовала себя совершенно спокойно и безмятежно. Будто рядом со мной человек, который желает мне добра.

Не то чтобы у нас было много общих тем для разговора – мы не рассказывали друг другу о тайнах, не задавали вопросов, – но Амалии удавалось развеять мое беспокойство и тоску по чему-то далекому и непонятному, которые то и дело обуревали меня. Она говорила о своей жизни, понемногу делилась опытом – ничего особенного, но в ее рассказах я узнавала себя, и после этих бесед мне становилось гораздо легче.

Ведь Амалия говорила, что если мы захотим о чем-то спросить, то можем прийти к ней, она ответит, как она тогда сказала: «Без лишних наговоров и прикрас, но насколько позволит мне совесть».

Я так и не воспользовалась этим приглашением. Оно мне не понадобилось. Амалия приходила сама. Когда я нуждалась в утешении, она вдруг появлялась рядом, совершенно неожиданно, и это мгновенно меня успокаивало.

Внешне она не походила на человека, который творит чудеса, но именно таким человеком на самом деле и была. Я все больше и больше привязывалась к ней.