– Но ведь так будет лучше? – спросила я. Теперь Аксель распрямился и повернулся ко мне.
– Лучше для кого?
Я окончательно растерялась. Как же так? Он ведь сам сказал, что торопиться в таком деле нельзя. Разве он не говорил мне, что время раскрывать тайны пока не пришло? Я-то думала, что окажу ему услугу своим молчанием, но, кажется, все получилось наоборот.
Он разочарованно посмотрел на меня.
– Или, может быть, так будет лучше для вас? – спросил он.
Я промолчала. Было ясно, что Аксель считает меня эгоисткой. Но он уже понял, что больше я об этом говорить не стану. Он ведь сам пригрозил, что вышлет меня из замка, если я захочу узнать правду об этой незнакомке.
Я шагнула в сторону.
– Это все, – ответила я . — Я только хотела сказать, что с удовольствием пробыла бы здесь как можно дольше.
Аксель мельком кивнул и снова склонился над розовым кустом.
– Да, конечно. Но если вы вдруг передумаете, надо только сказать об этом, и все.
– Спасибо, но, думаю, вряд ли что-то изменится.
И я ушла. В первый раз я была разочарована в Акселе Торсоне. Наверно, он просто хотел от меня избавиться, хотя вчера утверждал, что ему будет меня не хватать. Я ужасно расстроилась, как-то это все непонятно.
Но может быть, после вчерашней беседы со мной он больше не чувствовал себя так уверенно. Во всяком случае, кое-что он себе точно уяснил, а именно что я напала на след той тайны, которую он никому не хотел раскрывать.
Так или иначе, я застала его на месте преступления. Что он делал в апартаментах Лидии? Наверняка у него была назначена там какая-то встреча. А с кем?
Он думал, что об этом известно только ему. И поэтому он даже слушать меня не хотел, когда я сказала, что догадываюсь о том, кто эта женщина.
Если это и вправду была София, вдова Вольфганга Фальк аф Стеншерна, тогда для меня остается загадкой, что может связывать ее с Акселем Торсоном. Чепуха, да и только. Вера говорила, что Софию чуть ли не прогнали из замка, потому что она считала, что он принадлежит ей, и распускала всякие дурные слухи о семье Лидии. Аксель же был на страже интересов Максимилиама. И как он тогда мог тайно встречаться с Софией в апартаментах Лидии? Нет, этого мне не понять.
Вряд ли это была София.
Но откуда тогда траурное платье?
Как оно могло там оказаться? Ведь когда мы были там вместе с Розильдой, ничего такого мы не видели.
Мне надо поскорее обо всем забыть. Аксель наверняка не верит, что я действительно буду молчать. Но он увидит! Я привыкла держать свои обещания!
У меня было такое чувство, словно я одержала победу над самой собой. Такие люди, как я, привыкли доводить дело до конца. И поэтому иногда чувствуешь себя победителем, когда вопреки своим привычкам делаешь наоборот.
С какой стати я сую нос в чужие тайны? Может быть, я вообразила, что смогу сделать чудо? И откуда только взялось такое самомнение!
Да. Наверно, так и есть. Все, теперь с этим покончено! В последние недели я буду думать только о своих собственных делах и постараюсь взять как можно больше от пребывания в замке.
Легко сказать, да трудно сделать.
Я места себе не находила, мне было тяжело оставаться наедине с собой. Раньше на меня это было не похоже. А теперь мне хотелось, чтобы всегда был кто-нибудь рядом, я то и дело придумывала какие-то новые дела.
Раньше я старалась никому не мешать. Я предоставляла другим находить меня, если они хотели со мной пообщаться. Они были заняты своими романтическими переживаниями, к которым я отношения не имела, и мне не хотелось быть пятой спицей в колеснице. Но теперь меня перестало это волновать, я то и дело без приглашения вмешивалась в их жизнь. Ничего хорошего это не принесло.
Они смотрели на меня удивленно, а Каролина напрямую спросила:
– Почему ты такая взвинченная? Что-нибудь произошло?
В конце концов я и сама заметила, что веду себя как-то неестественно. Я находилась здесь, но в то же время душа моя была где-то далеко.
Я все время пыталась прогнать свои собственные мысли, и наконец от меня осталась одна пустая оболочка. Другие тоже это почувствовали. Арильд и Розильда пытались до меня достучаться. И Каролина хотела со мной поговорить. Но дело действительно было не в них. У меня появилось такое чувство, что нам больше нечего друг другу сказать. Все наши разговоры заходили в тупик. И ни с того ни с сего наступала мучительная пауза.
Я больше не могла говорить с ними как обычно. Я старалась, но сама слышала, как фальшиво это звучит.
Читать дальше