Мария Грипе - Дети теней

Сейчас я пишу тебе и вся дрожу. Может, я просто схожу с ума, и мне не следует доверять своим чувствам?

Но лучше сразу перейти к делу.

Я видела призрак своей матери, Берта.

Это было вчера вечером. Я была в той комнате в башне, где лежат мои блокноты. Было поздно, далеко за полночь. Вдруг я увидела, что в кабинете напротив горит свет, и пошла туда узнать, кому не спится в такое время. Я думала, что это Карл. Но это оказалась женщина. Она стояла перед зеркалом, рассматривая свое отражение. На ней было светлое платье. Сначала я ее не узнала, но сразу поняла, что это не Леони. Но что делала здесь незнакомая женщина в такой поздний час? Она появилась слишком неожиданно, и у меня даже мысли не возникло о чем-то сверхъестественном. И тут в зеркале я увидела ее лицо. Я сразу же узнала – или, точней говоря, почувствовала, – кто это. Никаких сомнений. Это была она – моя мать.

Лицо у нее было бледным, глаза широко открытыми, и выглядела она испуганной. Кажется, она смотрела прямо на меня, хотя я не уверена, что она меня видела или хотя бы ощущала мое присутствие. Ведь я жива и принадлежу к другому миру. А живые и мертвые встречаться не должны. Я не знаю, как это бывает. Да никогда по-настоящему и не верила в истории с привидениями.

В следующее мгновение погасла свеча, стоявшая на комоде. Я подбежала и зажгла ее снова. Но в комнате уже никого не было.

Только тогда я поняла, с чем столкнулась. Меня охватил панический ужас. Вероятно, я потеряла сознание, потому что, когда очнулась, свеча уже почти догорела. Испуганная, в полном замешательстве, я вернулась в свою комнату.

Я пойму тебя, если ты решишь, что я просто не в себе. Что так на меня подействовала смерть отца. Но это действительно было. Я видела свою покойную мать. Я могу в этом поклясться. Почему это произошло и связано ли с папиной смертью, не знаю. Может, мои родители встретились на том свете, и папа рассказал маме, что я не так безутешна, как она думает, и поэтому она решила мне явиться?

Бедные мама и папа…

Ну вот, мне стало гораздо легче, когда я с тобой поделилась. Но отвечать мне не надо! Думаю, будет лучше для всех, если эта история забудется. Я от всей души надеюсь, что мама снова вернулась в свой мир и папа ее больше не отпустит.

Забудь об этом письме, если сможешь. А если нет, разорви на мелкие кусочки. Или хорошенько спрячь.

Искренне твоя, Розильда

P. S.

Привет тебе от Карлоса. Он знает, что сейчас я пишу тебе, но не знает, о чем. Он просил передать привет «сестричке», а не просто Берте. Он к тебе очень привязан, это видно.

У меня красные пятна на щеках – кажется, лихорадка. Но мне это идет. Во всяком случае так утверждает Карлос. И если ему верить, то сейчас я выгляжу весьма романтически: огненно-рыжие волосы на фоне мраморной белизны лба. Горе делает людей красивыми, высказался он в своей театральной манере.

Однажды я раздумывала о том, не соблазнить ли мне его, как-нибудь в будущем. Знаешь, я по полдня провожу у зеркала. Я стала ужасно тщеславной. Посреди всего горя и печали. Господи, спаси и помилуй!..

Твоя Р.»

От Каролины тоже стали приходить письма. Точней, записки, второпях нацарапанные карандашом. Они приходили почти каждый день, но потом неожиданно прекратились.

Она рассказывала обо всем беспорядочно, перескакивая с одного на другое. Обстановку в замке она описывала как мрачную и тяжелую, иногда почти враждебную. Как обычно, виновата в этом была София, которая, к несчастью, еще не успела уехать в Лондон, когда пришло известие из Адрианополя. Поездка была немедленно отложена. София решила воспользоваться шансом и «выжать» из него все, что возможно. Дело стоило свеч. Если действовать быстро, то можно взять управление замком в свои руки!

Разумеется, она снова ссылалась на свою дружбу с Максом. Теперь не было никакого риска, ведь она могла не бояться, что он вернется и разоблачит ее ложь.

Дорогой Макс предчувствовал, что погибнет, – так вдруг стала утверждать София. Поэтому, перед тем как отправиться на войну, он беседовал с ней, и она поклялась всем, что есть святого, позаботиться о его детях и о замке, если он не вернется живым.

Она не хотела рассказывать об этом раньше – с одной стороны, чтобы никого напрасно не волновать, поскольку сама ни секунды не верила, что он погибнет, а с другой – из опасения быть неправильно понятой.