Тэцуко Куроянаги - Тотто-тян, маленькая девочка у окна

Барак стоял на невысоком пригорке у самой железной дороги, по которой Тотто-тян ездила в школу.

Тотто-тян видела ее сына. Он был чуть постарше ее, примерно на год, но где он учился, Тотто-тян не знала. Вихры у него вечно торчали в разные стороны, а по пятам за ним следовала собачонка.

Как-то, возвращаясь домой, Тотто-тян шла привычной тропинкой вдоль насыпи и вдруг заметила наверху маль­чишку. Масао-тян стоял подбоченясь, широко расставив ноги, и презрительно глядел на нее сверху вниз.

– Эй ты, Корея! – неожиданно заорал он.

В голосе прозвучала такая ненависть, что девочка пе­репугалась. Было видно, что ему очень хотелось обидеть ее.

Странно, ведь Тотто-тян ничего плохого ему не сделала и даже не поговорила с ним ни разу. Дома Тотто-тян рассказала:

– Масао-тян назвал меня «кореей»!

От неожиданности мама невольно зажала рот ладонью. На ее глаза навернулись слезы. Тотто-тян даже испуга­лась. Вытирая глаза, мама прошептала:

– Бедняжка!.. Люди так часто дразнят его «корейцем», что он воспринимает это как ругательство. Масао-тян слишком мал, чтобы понимать правду. Ведь когда люди хотят обидеть кого-то, они говорят «дурак». Вот он и ре­шил назвать тебя «кореей», потому что уверен, что это скверное слово. Отчего люди так жестоки?!

Успокоившись, мама не спеша принялась объяснять:

– Ты, моя девочка, японка, а Масао-тян приехал из Кореи. Но ведь Масао-тян такой же ребенок, как и ты. Поэтому никогда не относись к человеку плохо только потому, что он кореец или кто-то еще. Будь добра с Масао-тяном. Как скверно, что у нас могут возненавидеть человека только за то, что он кореец!

Конечно, Тотто-тян поняла далеко не все, но ей стало ясно: Масао-тян ни в чем не виноват и издеваются над ним безо всякой причины. Так вот почему его мама все время волнуется за него! Поэтому, когда утром Тотто-тян опять проходила мимо насыпи и, как всегда, услышала пронзи­тельный крик «Масао-тян!», она подумала: «Куда же он запропастился?» И еще: «Я не кореянка, но если Масао-тян снова назовет меня „кореей“, я отвечу, что не вижу в этом плохого, и предложу подружиться».

А голос матери Масао-тян, в котором раздражение сливалось с тревогой, еще долго звенел в воздухе какой-то особой нотой, и только грохот проходящего состава пре­рывал его.

«Масао-тя-ян!» Если б вы хоть раз услышали этот печальный, плачущий крик, он остался бы в памяти на всю жизнь…

Тотто-тян мечтала о двух вещах.

Во-первых, ей хотелось носить «блумеры», а во-вторых, отрастить косы. Последнее желание появилось после того, как она встретила в поезде старшеклассницу с длинными косами.

Поэтому, хотя все девчонки в ее классе ходили коротко стриженные, с челками, Тотто-тян принялась отращивать волосы, зачесывая их набок и завязывая бантом. Так придумала мама, одобрявшая идею Тотто-тян.

И вот наступил день, когда мама заплела ей волосы в две короткие косички, скрепила резинкой и завязала – лен­точками. Тотто-тян торжествовала, чувствуя себя взрос­лой. Но отражение в зеркале, когда она взглянула на себя, чтобы убедиться, как здорово получилось, несколько ра­зочаровало ее – косицы были тоненькими и коротенькими, ну, ровно поросячьи хвостики! Тем не менее она все-таки побежала к Рокки и удовлетворенно потрясла ими перед ее мордой. Собака лишь моргнула пару раз. Тотто-тян посоветовала ей:

– Надо бы и тебе заплести косы!

В поезде Тотто-тян старалась поменьше вертеть голо­вой, чтобы косички не расплелись. Она так надеялась, что кто-нибудь похвалит: «Какие великолепные косы!» К со­жалению, никто их не оценил. Зато уж когда она добралась до школы, все девчонки – Миё-тян, Сакко-тян, Аоки Кэйко-тян – в один голос воскликнули:

– Вот здорово!

Тотто-тян была страшно довольна и даже позволила им потрогать косички. А вот мальчишки особого восторга не выражали. Правда, когда прозвенел звонок с большой перемены, кто-то – кажется, Оэ – заметил-таки:

– Ого, да у нашей Тотто-тян новая прическа!

Тотто-тян возрадовалась: ну, наконец-то!

– Да, это косы! – самодовольно похвасталась она.

Оэ подошел поближе и внезапно схватился за косички обеими руками.

– Что-то приустал я сегодня, дай-ка повишу маленько. Вроде удобнее, чем поручни в трамвае!

На этом неприятности не закончились. В классе Оэ был самым рослым и толстым, почти вдвое больше маленькой, худенькой Тотто-тян. Поэтому, когда он потянул ее за косы, Тотто-тян потеряла равновесие и шлепнулась на пол. Неприятно, конечно, когда тебя сравнивают с трамвайными поручнями, да еще если к тому же ты грохнулась на пол, но по-настоящему стало обидно Тотто-тян тогда, когда Оэ потащил ее с пола за косички, приговаривая: «Раз-два, взяли!», словно канат тянул на спортивном празд­нике.